Волк среди волков

У Пагеля такое впечатление, будто Мейер все время помнил это название, только говорить не хотел. Да и сейчас еще Мейер глядит на него с недоверием. Но почему, собственно? Это такое же обозначение части леса, как и любое другое.

— Я там еще не был, — говорит он. — Но на карте видел. Это у самого Бирнбаума, а мы идем по направлению к Нейлоэ.

— Ну и болван же я! — Мейер ударяет себя кулаком по голове. — Ну так шагайте, приятель, как вас зовут-то?

— Пагель.

— Вы тоже глядите в оба, хотя здесь, на песке, дождевой червяк и тот след от машины найдет! Так далеко? А мы правильно идем?

— Да, да, — успокаивает его Пагель. — Но почему вы вдруг так разволновались? Я думал, с вами ничего не случается!

— Хотел бы я на вас посмотреть, приятель! Если у меня это дело сорвется!.. Будь я проклят! Мне, конечно, как всегда, не везет! Чертово винище!..

— Что сорвется?

— А вам какое дело?

— Хотелось бы знать.

— Ну и спрашивайте у Умной Матильды в почтовом ящике вашей газеты!

— Видите ли, еще далеко не известно, пойдем ли мы сейчас в Черный лог.

Мейер остановился, с ненавистью глядит он в лицо Пагеля. Ух, стукнуть бы его! Но он одумался.

— Что вам хотелось бы знать? — ворчливо спросил он.

— Почему вы вдруг заторопились?

Мейер подумал, буркнул:

— Меня во Франкфурте дела дожидаются.

— Они вас и пять минут тому назад дожидались, однако вы совсем не торопились.

— А вам было бы приятно, если бы арестанты увели вашу новую машину? Даже если это не такой шикарный «хорх», как у ротмистра, а только «оппель».

— Когда я о жандармах заговорил, вы тоже испугались!

— Нет!

— Испугались!

— Ну так вот: у меня еще прав нет… Да и вообще я не люблю встречаться с полицией.

— Из-за ваших дел?

— Ну да! Что уж там! Я понемножку спекулирую.

Пагель испытующе глядит на несуразного человечка. Возможно, это и так, но вернее, что и не так, — этот франт врет.

— А зачем вы к нам в лес попали? — спрашивает он.

Но Мейер хитер. Этого вопроса он давно ожидал. В душе он проклинает свою пьяную, мстительную болтовню о лейтенанте. Однако он уверен в победе, ведь Пагель не вздрогнул при упоминании о Черном логе — значит, Пагель ничего не знает.

— Зачем я к вам в лес попал? — переспрашивает он. — Вам это, собственно, не надо бы знать… ну да ладно, только держите язык за зубами. Я привез вам вашего лесничего, вашего Книбуша. Дрыхнет, пьяный в стельку, у меня в машине.

— Ведь лесничий поехал во Франкфурт на слушание дела?

— Правильно! В точку попали! — Мейер выкарабкался. — Только теперь на самом деле идемте в Черный лог. Ваш лесничий был вызван в суд по делу Беймера, и ваш ротмистр, ведь он великий человек, хотел ему помочь, но затем великий человек сбежал, чтобы купить машину…

— А слушание дела?

— Не состоялось! За отсутствием истца! Беймер-то сегодня стрекача дал. Выходит, сегодня все стрекача дают. Я тоже стрекача дам. Сейчас же. Урра! А вот и автомобильный след. Что я вам говорил! Пройдемте еще несколько шагов, полюбуйтесь на вашего Книбуша, чтобы не думали, что я вру…

— А почему вы в самый конец леса поехали, если собирались доставить Книбуша домой? И как вы потеряли машину?

— Вы, приятель, не знаете, что значит нализаться! Верно, сами никогда вдрызг не напивались? В таком пьяном виде нельзя через деревню ехать настолько пьяны мы все же не были. Вот и объехали кругом. Ну, а как мы сюда в лес попали, тут мне и понадобилось. Пришлось вылезти, Книбуш дрыхнет, я кое-как выбрался из машины в канаву, за куст, — верно, тоже заснул потом. Ну, а проснулся, — ничего не пойму. Пустился напрямик, тут на вас и наткнулся. Гоп-ля! Вот и моя машина!

Ну конечно, у него машина далеко не такая шикарная, как у Праквица, самый обычный «оппель». Но в данный момент это менее всего интересует Пагеля. Это очень небольшой автомобиль с низкой посадкой.

Все же та поза, в которой спит лесничий, очень неудобна — голова в лесу, ноги в машине.

Пагелю хотелось бы задать господину Мейеру еще несколько вопросов, например, откуда он знает название «Черный лог». Но у Мейера на все найдется ответ, другое дело — скажет он правду или соврет, его ведь не разберешь, так переплелись в нем правда и вранье. В общем, должно быть, то, что он рассказывает, более или менее верно, а если и не совсем верно (ведь о таинственном лейтенанте Мейер умалчивает, а Пагель чувствует, что тот обязательно играет здесь какую-то роль), то вытягивать правду из него слишком долго. Прежде всего надо доставить лесничего домой и уложить его в постель. Семидесятилетнему старику совсем не полезно лежать в таком положении, лицо у него побагровело.

— В машину его, в машину! — командует Пагель, так как Мейер выволакивает старика из машины.

— Как в машину? Я уезжаю. Я спешу. Не в машину, а из машины!

— А я говорю — в машину! Верно, это вы Книбуша напоили, теперь вы его и домой доставляйте.

— И не подумаю! Я спешу. Да и в Нейлоэ показываться не хочу.

— И незачем! Можете до самого лесничества лесом ехать. Никто вас не увидит.

— А если меня по дороге сцапают? Или жандармы, или арестанты? Нет, я еду!

— Господин Мейер, не делайте глупостей! — предостерегает Пагель. — Я вас не отпущу, скорей прострелю шины!

Мейер в ярости смотрит на руку с револьвером.

— Беритесь, что ли! — ворчит он. — А вашу игрушку спрячьте. У-ух, туда его, в угол! Э, все равно сейчас же свалится, как ни посади. Главное дело дверку закрыть. Не пойму, отчего это с Нейлоэ мне всегда не везет, — вдруг разозлился Мейер. — Что бы с Нейлоэ ни затеял, всегда сорвется. Но я свое возьму. Я вам, голубчики, еще боком выйду!

— Уже, уже боком вышли, господин Мейер, да еще как! — говорит Пагель и, довольный, усаживается около Мейера. Его забавляет, что этот недоросток так злится из-за машины. — Я бы не советовал громко гудеть, в конце концов арестанты могут сообразить, что в машине удобнее всего добраться до Берлина. Так, теперь левее возьмите… Фу, черт, что это такое?

Большая синяя с белым машина дает гудок на повороте, прямо перед их носом.

— Ротмистров «хорх»! — шепчет Мейер и жмется к самым деревьям.

Большая машина еще раз громко гудит и проносится мимо.

— Ротмистр и прелестная Вайо! — ухмыляется Мейер, продолжая свой путь. — Ну, нас они не узнали. Я сейчас же закрыл лицо рукой. Видно, опять машину испытывают. Забавляйтесь себе на здоровье, скоро вашему великолепию конец.

— Почему же, господин Мейер? — насмешливо спрашивает Пагель. — Вы думаете, ротмистр вылетит в трубу, раз вы у него больше не служите?

Но Мейер не отвечает. Он шофер еще неопытный, неровная, песчаная лесная дорога требует от него сосредоточенности и внимания.

Наконец они добираются до лесничества, выгружают лесничего, укладывают его в постель. Жена в большом кресле ворчит себе под нос, что мужа привезли домой в пьяном виде, что положили его не на ту постель, что не раздели…

— Итак, господин Мейер! — говорит Пагель. Мейер уже сидит в автомобиле. Пагель внимательно смотрит ему в лицо, затем протягивает руку. — Итак, счастливого пути!

Мейер смотрит на Пагеля, Мейер смотрит на протянутую руку.

— Знаете что, приятель, — говорит он. — Вашего имени я так и не запомнил! Знаете что, я вам руки не подам, обойдется. Вы ведь считаете, что я свинья свиньей… Но не такая уж я свинья, чтобы сейчас пожать вашу руку. Ну, пока!

Мейер с шумом захлопывает дверку. Пагель, ничего не понимая, смотрит на него. Мейер еще раз кивает из окна, и кажется, что кивает совсем другой Мейер, печальный, страдающий. Машина уезжает.

Пагель минутку глядит ему вслед. «Жалкая свинья, — думает он. — Жалкая свинья».

И Пагель считает, что оба слова подходят: и «жалкая» и «свинья».

Затем он возвращается в имение, не зная, говорить ли, что говорить, кому говорить.

Он еще будет над этим размышлять — не слишком ли долго?

^{ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ}

ПОТЕРЯННАЯ И ПОКИНУТАЯ