Гулящая

- стол; на столе всякие поделки из дерева, глины, камня. Тут обнимались голые люди, щерили зубы собаки, сверкали глазами кошки; по обе стороны стола на круглых тумбах стояли две темные человеческие фигуры: одна - в шапке и кожухе - настоящий мужик, другая без шапки, носатая, длинные кудри спускаются вдоль щек. По стенам - картин, картин - глаза разбегаются! В простенке черный блестящий шкаф, на нем большеголовый человек оперся на саблю, а из-за него вытягивает шею орел с распростертыми крыльями... Христя первый раз в жизни видела такие чудеса.

- Возьми, Христина, вон ту табуретку,- распорядился паныч,- и поставь посреди комнаты, а там вон, под кроватью, таз; поставь его на табуретку и поливай мне на руки.

Христя стала лить воду ему на руки, которые прямо светились на солнце. "И что там мыть?" - подумала Христя, глядя, как паныч намыливает душистым мылом и без того нежные и белые руки. Марья, приоткрыв дверь, просунула голову.

- Ишь - затворились... Смотрите, как бы греха не вышло,- улыбаясь, говорит Марья.

- А ты за нами подсматриваешь, старая карга?.. Не такие мы люди с Христиной. Правда ведь? - И он ласково заглянул Христе в лицо своими блестящими карими глазами.

- А какие же вы? - спрашивает Марья.

- Мы - праведные. Верно, Христя?

- Умывайтесь, а то я уйду,- застенчиво ответила Христя.

- Ишь ты какая!..- сказал паныч и подставил руки.

- Это она еще не обтерлась: снова ситце на колочке нависится! А оботрется...- хохочет Марья.

Христя то покраснеет, то побледнеет, даже слезы выступают у нее на глазах. "Ну, и бесстыдница эта Марья: невесть что болтает!" - думает она.

- Не смущай девушку, не смущай! - ответил паныч, кончая умываться.

Христя поскорее схватила таз с водой и выбежала в кухню. Марья зашла в комнату к панычу. И Христя слышит, как болтает и хохочет еще недавно грустная и сердитая Марья.

- О-о! там у нее такая...- со смехом говорит она.

- Постарались отец с матерью,- прибавил паныч.

Марья так и покатилась со смеху... Христя не поймет, о чем они говорят, она только догадывается, что речь идет о ней. Досада взяла ее. "Дураку все смех на уме!" - думает она.

Христя давно уже вытерла таз, но не хотела нести его в комнату, где стоит паныч, где смеется Марья. Она отнесла его только тогда, когда паныч, одевшись, пошел в комнаты пить чай.

- Ах, какой паныч! Ах, какой хороший человек! Только и отведешь душу, когда он дома,- со вздохом сказала Марья. Христя только головой покачала, не зная, что и думать про Марью. Она кинулась прибирать комнату паныча.

Когда хозяин с панычом ушли из дому, начались обычные хлопоты по хозяйству. На Марью опять накатило. Унылая, сердитая, она по десять раз принималась за одно и то же дело и, не кончив, бросала его. Все было не по ней, все ей мешало!

- Долго ты будешь возиться с этим борщом? - крикнула Пистина Ивановна и принялась сама крошить овощи, резать мясо.

Марья ходила, как сова, насупясь, молча гремела ухватами, мисками, горшками. Хозяйка