Сталки и компания

Видели мои т-таблички? Ваш долг? Это наглость, сэр-р. Ваш долг не заходить на мою тер-рит-торию. Он говорит о долге, МНЕ! Ну и ну, ты, ублюдочный браконьер, ты меня будешь учить алфавиту! Ревет в кустах, как бык! Мальчишки? Мальчишки? Мальчишки? Значит, держите мальчишек дома! Я за ваших мальчишек не отвечаю. Но я вам не верю. Не верю ни единому вашему слову! У вас нехороший взгляд – злобный, вороватый, лицемерный. Такой взгляд может погубить репутацию архангела! И не вздумайте возражать! Да, да! Сер-ржант? Позор, наихудшее приобретение Ее Величества. Сержант на пенсии, занимающийся браконьерством! О, черт! Но я буду благор-роден. Я буду милостив. Клянусь, я буду сама гуманность! Вы видели мои т-таблички или вы не видели их? И не вздумайте возражать! Видели! Молчат-ть, сержант!

Двадцать один год в армии наложили отпечаток на Фокси – он повиновался.

– А т-теперь, мар-рш отсюда! – Высокие ворота у сторожки с лязгом закрылись. – Мой долг! Какой-то сер-ржант талдычит мне про долг! – пыхтел полковник Дэбни. – Боже мой! Опять сер-ржанты!

– Это Кинг! Это Кинг! – выдавил Сталки, уткнувшись головой в подушку. Мактурк рвал зубами коврик перед блистающим чистотой камином, а на диване Жук сотрясался от эмоций. Сквозь толстое оконное стекло фигуры выглядели искаженными и грозными.

– Я... я протестую против такого обращения. – Кинг, видимо, только что взобрался на гору. – Этот человек выполняет свой долг. Сейчас... сейчас я дам вам свою визитку.

– Он еще во фланелевом костюме! – Сталки снова уткнулся в подушку.

– К сожалению, к моему глубокому сожалению... у меня нет ничего с собой, но меня зовут Кинг, сэр, я воспитатель в колледже, и я готов... я абсолютно готов... ответить за действия этого человека. Мы видели троих...

– Вы видели таблички?

– Да, должен признать, мы их видели, но в данных обстоятельствах...

– Я нахожусь in loco parentis, – добавился к дискуссии голос Праута. Они слышали, как он часто дышал.

– Чево? – полковник Дэбни становился ирландцем все больше и больше.

– Я отвечаю за этих мальчиков, которые находятся под моим наблюдением.

– Под вашим? Неужели? Т-тогда я должен сказать, что вы подаете им очень плохой пример, черт-товски плохой, если можно так выразиться. Я не собственник ваших мальчишек. Я не видел ваших мальчишек, и я скажу вам, что если в каждом из эт-тих кустов сидело по мальчишке, вы все равно не имеете никакого права подниматься сюда из оврага и пугат-ть всех на свете. И не вздумайте возражать. Да, да. Вы должны были прийти в сторожку как хр-ристиане, а не бегат-ть за мальчишками вдоль и попер-рек моих владений. Это вы-то in loco parentis? Да, но я еще не совсем забыл латынь и скажу вам: «Quis custodiet ipsis custodes»{[26]}. Если уж воспитатель нар-рушает закон, то как можно винить в этом мальчишек?

– Но если бы я мог поговорить с вами наедине...

– Нам не о чем говорить с вами наедине! Вы сколько угодно можете быть наедине, но с т-той стороны ворот. Желаю вам всего наилучшего.

Ворота лязгнули