Гулящая

огда она вернулась домой.

- Умерла...- мрачно ответила Одарка.

Карпо вытаращил глаза.

- Что ты говоришь? - крикнул он, не зная, послышалось ли ему, или в самом деле Одарка это сказала.

- Говорю тебе, умерла.

Карпо опустил голову, развел руками.

- Умерла...- прошептал он.- Ведь вот поди ты! Умерла... Дождалась-таки... Так ты говоришь - умерла?.. Гм... Что же теперь делать?

- Что делать? Сходить за народом да хоронить... Вот что делать!

- За народом? Гм... Кто же пойдет?

- Да уж кто послушает, тот и пойдет, а не пойдет...- на полуслове оборвала свою речь Одарка.

- Ну, а не пойдет, тогда что? - спросил Карпо.

- Как что? Не лежать же ей, пока не истлеет!

- Это я знаю, да кто будет хоронить, на какие деньги?

Одарка молчала, Карпо тоже молчал.

- Надо бы сперва в волость заявить,- немного погодя заговорил он.Пусть там, как знают... Да... Сходить в волость, сходить... Надо сходить,бормотал под нос себе Карпо, расхаживая по хате.

- Так иди поскорее,- а то уже смеркается,- сказала печально Одарка, усевшись на постель и подперев рукою щеку.

Карпо ушел. Одарка сидела грустная, невеселая, как будто под ноги себе глядела, а на самом деле никуда не глядела: устремила взгляд в одну точку и не смигнет, словно оцепенела... Детишки, услышав разговор матери с отцом, притихли, боязливо поглядывая на мать.

- Умерля,- тихонько прошептала Оленка, обращаясь к брату.- Кто умерля?

- Молчи... Видишь, мама горюет,- ответил тот сестре, и оба они снова примолкли.

Надвигались сумерки. Тихая ночная тень поднимала свое черное крыло, сея повсюду тьму. На улице еще бледнело зарево угасшего солнца, а в хате было совсем темно. Одарка сидела впотьмах; тяжелые мысли роились у нее в голове... "Надо же так! И хоронить некому, и хоронить не на что... Хоть бы Христе как-нибудь передать... Так куда же ей передашь? Где она теперь? Может, уже за семью замками, так что и слух до нее не дойдет. Господи! Вот смерть,- врагу такой не пожелаешь! Уж лучше от руки злодея погибнуть... Нашлись бы люди, нашлись бы отзывчивые души - и похоронили как полагается... А тут? Все бегут, как от зачумленной. А чем она виновата? Дочка виновата, а мать в ответе... Да хоть бы в доме что-нибудь было, а то хоть шаром покати!.. Люди могилу не захотят рыть, поп даром хоронить не захочет... хоть так истлевай, без погребения!.." И Одарка вздрогнула.

- Ведь этакая оказия! - войдя в хату, сказал Карпо.- Сейчас из волости наряд пришлют. Нельзя хоронить...

- Почему? - в изумлении спросила Одарка.

- Да все это проклятое дело... Старшина говорит: может, она наложила на себя руки. Надо становому писать. Пока становой не велит, ничего нельзя делать.

- Ближний свет - к становому! Тридцать верст - немалый путь! Туда да назад - дня три пройдет. - Хоть бы и неделя,- все равно!

Одарка только пожала плечами, поднялась и стала зажигать огонь.

Как ни тяжко иной раз отзовется в душе чужое горе, а все своя забота ближе. Засуетилась и Одарка,