Гулящая

лезла в сундук, вынула, дрожа, бумажку, которую ей отдала Христя, и подала становому.

- Так... так...- глядя на бумажку, сказал становой.- Где ты ее взяла?

- Хозяин дал.

- О, да ты мастерица врать. А больше у тебя денег нет?

- Нет.

- Врешь, сволочь! - крикнул становой.

- Ей-богу, нету! - со слезами ответила Христя.

Приська, дрожа всем телом, глядела на дочь пылающими глазами...

- Дочка, дочка, что ты наделала? - крикнула она.- Признавайся, если что-нибудь знаешь.

Христя стояла как каменная.

- Почему же ты не говоришь? Почему ты молчишь?.. Боже, боже! - ломая руки, простонала старуха.

- Что же мне говорить, мама? - заплакала Христя.

- Как что? Скажи, где деньги взяла,- снова спросил становой.

- Хозяин дал.

- За что он тебе дал их?

- Я и сама не знаю. Сунул мне в руку, и все.

Грицько захохотал.

- Нечего сказать, совсем немного денежек сунул! - сказал он смеясь.

- Теперь уже поздно,- расхаживая по хате, произнес становой.- Взять молодую в волость, а около старухи поставить сотских... И боже сохрани кого-нибудь пускать!.. Слышь? - повернулся он к Грицьку.

- Слышу, ваше высокоблагородие.

Становой с писарем вышли из хаты.

- Ты, Кирило, тут оставайся,- начал распоряжаться Грицько,- а мы с Паньком отведем городскую красавицу туда, где ей давно следовало быть. Только слышал?- никого не пускать. Я знаю, вы с покойным того... Смотри мне! Пустишь кого - сядешь вместо них... Запри за нами дверь на засов, да, смотри мне, не спать. Другого пришлю на подмогу из волости.

- Понятно,- угрюмо ответил Кирило.

- А ты чего стоишь? чего не собираешься? - повернулся Грицько к Христе, которая стояла бледная как полотно и, казалось, никого не видела, ничего не слышала.

- Слышишь? Кому говорю? - крикнул еще раз Грицько.- Ишь ты, как заробела, а людей умеешь душить?!

Приська, которая стояла около печи как громом пришибленная, при этих словах Грицька вся затряслась.

- Врешь! - не своим голосом крикнула она, подскочив к Супруненко. Лицо у нее побледнело, руки и ноги дрожали, глаза горели, как угли.

- Хе-е! Еще говорит, что вру! - сказал Грицько, покачав головой.Видал! Нет, ты погоди, ты зубы тут не заговаривай. Мы все раскопаем, все разузнаем... И как вы людей с ума сводите, и как на тот свет отправляете... Все разнюхаем!

- Вреш-шь! - зашипела Приська, снова подскочив к Грицьку. Лицо у нее посинело; глаза выкатились, горят, пылают... Страшна Приська, как дикий зверь.

- Ну-ну!.. Завтра увидим. Завтра она все расскажет, все покажет,отступая от Приськи, бубнил Грицько. Ну-ка, Панько, бери эту барышню да пойдем.

Панько, высокий белобрысый мужик, тихо подошел к Христе и, тронув ее за плечо, сказал:

- Пойдем, девка.

- Да ты свяжи ее, а то теперь ночь, еще, неровен час, убежит,- велел Грицько.

Панько снял пояс и стал медленно скручивать Христе за спиной руки.

Мертвая тишина воцарилась в хате... Прошла минута, другая... И вдруг кто-то покачнулся и грянулся