Дуб Морица Саксонского

воцарилась веселая и бесшабашная Елизавета, когда-то влюбленная в Морица. Маркиз Шетарди, версальский посол при ее дворе, настойчиво звал Морица в Россию, чтобы "разогреть старые дрожжи", а Версаль вдруг проявил интерес к делам курляндским. Престарелый кардинал Флери, заправлявший политикой Франции, сказал Морицу:

- Надеюсь, акт о вашем избрании в герцоги еще не съеден мышами? Так прихватите его в Россию, ибо момент для вас чрезвычайно удачный. Елизавета коронуется в Москве, и на радостях ей ничего не стоит посадить вас на митавский престол, еще не остывший после сидения на нем герцога Бирона.

Был теплый душистый вечер 10 июня 1742 года, когда Мориц появился в Москве, а маркиз Шетарди сразу дал в его честь великолепный ужин, длившийся до утра, - с винопитием и танцами. Москва уже была наслышана о его приезде, и в разгар ужина появилась сама Елизавета. Да, она хотела повидать Морица, но теперь женщиной двигала не наивная влюбленность, а лишь одно женское любопытство. Протягивая руку для поцелуя, императрица поцеловала Морица Саксонского в лоб.

- Я так много слышала о вас, - сказала она.

Морицу было уже 46 лет, и померкшая красота его не произвела на Елизавету должного впечатления. В ответ на приглашение к танцу она сказала:

- Первый контрданс я занята, за вами - второй.

Если ему второй, то кому же первый? Первый контрданс Елизавета провела с молодым чернобровым красавцем.

- Кто это? - ревниво спросил Мориц у Шетарди.

- Алексей Разумовский. сын свинопаса, - отвечал посол.

- О Боги! - вздохнул Мориц. - Ему первый контрданс, а мне второй. значит, я уже готов для могилы!

Вскоре камергер Воронцов дал для Морица завтрак, на котором была и Елизавета в мужском костюме; она сама предложила гостю прогулку верхом, выразив желание показать ему Москву. Он галопом скакал с нею по улицам, но вдруг хлынул оглушительный ливень, и Елизавета с Морицем спасались от дождя в кремлевских покоях. Елизавета сказала:

- Хотите, я покажу вам сокровища моих предков?..

Показывая драгоценности Оружейной палаты, не желала ли она наказать его упреком - что он потерял, не откликнувшись на ее давние призывы? Елизавета призналась:

- Когда Ласси изгонял вас из Митавы, ваш отец, дабы утешить меня, прислал мне чайный сервиз из Мейсена, а я ведь тогда же сказала послу Лефорту: "Мне сейчас не фарфор, а. муж надобен!" Почему вы тогда не приехали?

- Об этом лучше спросить у того же генерала Ласси.

На этот намек, весьма горький в устах женщины, Мориц отвечал намеком на вакантный престол в Курляндии, но Елизавета сказала, что политикой ее кабинета ведают мужчины.

- А я, женщина слабая, могу только бить тарелки или плакать. Однако, завершила она беседу, - Петербург не желает нарушать древние привилегии курляндских рыцарей, кои обоснованы на статьях их старинной конституции.

После такого ответа Мориц откланялся. Конец!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Осталось сказать последнее - едва ли не самое насущное.