Воробьиная туча

Луиза захотела пить, ма.

Ну так напои ее, и возвращайтесь в постель.

Хорошо, ма. Пока, мистер.

Пока.

Едва лишь девочки вышли, как Старк тут же вскочил и поспешно натянул штаны.

Надеюсь, они не в бар пошли?

Конечно. Вода вон там.

Лучше б ты держала кувшин в комнате. Ставила бы возле их кровати, да и все.

Они не хотят. — Мэри Энн закуталась в простыню и теперь, повернувшись, наблюдала, как Старк собирается.

Старк не хотел ничего говорить. В конце концов, какое ему дело? Но все-таки он не выдержал и сказал:

Здесь не место для детей.

Здесь и для меня не место, — откликнулась Мэри Энн. — Но все-таки они здесь, и я тоже здесь. Бывает и хуже. Круз разрешил мне оставить девочек при себе, и к ним тут никто не цепляется. Хоть за это ему спасибо. Круз говорит, что терпеть не может педофилов, — и он вправду их не любит.

Что такое “педофил”?

Человек, которому нравится приставать к детям.

Старку вспомнился сиротский приют и удивленные мертвые глаза ночного надсмотрщика, которому он тогда разможзил череп молотком.

Я тоже терпеть не могу педофилов.

Тебе не обязательно уходить. Они попьют и опять уснут.

Я слышу голоса, — сказал Старк, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из бара. — Посетители.

Там вполне достаточно девиц. — Мэри Энн глубоко вздохнула. — Когда дует восточный ветер, я могу вздохнуть посвободнее. Воздух такой хороший, и клиентов немного.

Старк достал из кармана еще четыре монеты и положил на стол, рядом с лампой.

Я же тебе сказала, что за второй раз платить не нужно. Ведь на самом-то деле он был первый, — сказала Мэри Энн и улыбнулась. Она улыбалась совсем не так, как улыбается шлюха, когда потешается над кем-то, или когда хочет выдурить у клиента побольше денег. Это была хорошая улыбка.

Я отправляюсь в Мексику, поработать на руднике, — сказал Старк. На самом деле он направлялся в Миссури, чтоб ограбить там еще пару-тройку банков. Но он подумал, что лучше об этом не говорить — ведь он толком ничего о ней не знает. — Я вернусь весной.

Я буду здесь, — отозвалась Мэри Энн.

Так впервые в своей жизни Старк соврал шлюхе. Прежде ему просто незачем было им врать. С чего вдруг ему захотелось произвести хорошее впечатление на Мэри Энн? Потому, что у нее было двое детей? Если это и причина, то очень уж дурацкая. Ничего святого в материнстве нет. Его собственная мать, имени которой он так никогда и не узнал, оставила его на ступенях церкви в Колумбусе, когда он был еще младенцем. При нем тогда не было ничего, кроме одеяльца — даже записки с именем. Его назвали Мэттью, потому что по святцам шел день этого апостола. А откуда у него взялась фамилия Старк, он просто понятия не имел. Нет, Старк не питал особо теплых чувств к матерям. Возможно, он вдруг размяк оттого, что Мэри Энн добрая. И еще потому, что у нее хорошая улыбка. А может, потому, что Бекки и Луиза — очень милые девчушки, и им и вправду не место в борделе. Но и эта причина была не менее дурацкой. Детей Старк тоже не любил.

Итак, Старк впервые соврал шлюхе — и впервые пообещал ей вернуться. Он думал, что это тоже ложь. Он не собирался в Мексику, и не собирался возвращаться к Мэри Энн. Но вышло так, что вторая ложь обернулась правдой. Всю дорогу до Миссури Мэри Энн, Бекки и Луиза не шли у него из головы. Он продолжал думать о них даже в совершенно неподходящее время — когда брал тот банк в Джоплине, — и какой-то фермер чуть не продырявил ему голову из дробовика. Но дробовик дал осечку, а Старк тем временем успел всадить фермеру пулю в ногу. Денег он не добыл, но зато сберег свою шкуру. Джоплинские полицейские продолжали висеть у него на хвосте до самых границ Техаса. Ну и упрямцы они там, в Миссури. Он же даже не взял их денег — а они гнались за ним через два штата. За время этой долгой скачки Старк принял решение. Он решил, что отправится к Мэри Энн и постарается разобраться, почему же он все время думает о ней, Бекки и Луизе.

Теперь понял, что я имел в виду? — поинтересовался Круз, когда Старк перешагнул порог. — Поэтическая вольность настраивает человека на оптимистический лад. Ветер дует не с той стороны, с какой ты предпочитаешь, но ты все-таки не падаешь духом. Я ведь не просто так говорю, что у меня здесь дюжина лучших шлюх Техаса.

Где Мэри Энн? — спросил Старк.

Так, давай по порядку. Ты хочешь конкретную девочку, так?

Где она?

Ты говорил про весну, — сказала Мэри Энн с верхней площадки лестницы. — Сейчас еще зима, а ты уже здесь. Что, рудник истощился?

Она мягко улыбнулась, и Старк понял, почему он вернулся. Он был влюблен.

Какой рудник? — переспросил Старк.

Твой рудник в Мексике.

Вранье — штука сложная. Нужно постоянно помнить, что ты кому сказал. Говорить правду гораздо легче. Старк решил, что скажет Мэри Энн всю правду, как только они останутся вдвоем.

Ты занята?

Я только что уложила детей. Они скоро уснут. Пойдем наверх.

Только не на всю ночь! — вмешался Круз, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. — Ничто так не помогает заполнить бордель до отказа, как запах свинарника! Сегодня лучшей дюжине предстоит хорошенечко попрыгать.

Я заплачу за всю ночь, — сказал Старк. — Сколько?

Круз сощурился, и в его подпорченной топором голове словно защелкали счеты.

Сюда входит не только плата за приятное общество. Не забывай про прибыль, которую я получаю в баре — от клиентов, которые ждут своей очереди. Ты-то туда спускаться не будешь.

Сколько, черт подери?

Десять американских долларов.

Старк достал из седельного вьюка серебряные доллары и швырнул их на стол перед Крузом. Он припас эти деньги еще с предыдущей, более успешной вылазки в Миссури.

Боже правый! — не удержался Круз. Он проверил монеты и убедился, что они настоящие. — Парень, ты что, банки грабишь?

Ты видал меня на полицейских плакатах?

Пока нет.

Старк поднялся к Мэри Энн. Девочки уже легли, но еще не уснули. Сквозь тонкие стены отовсюду слышалась возня и возгласы совокупляющихся пар. Но дети словно бы ничего не замечали.

Здрасьте, мистер, — сказала Бекки. Луиза, как обычно, промолчала.

Привет, Бекки. Привет, Луиза.

Ух, ты! Вы запомнили, как нас зовут!

Конечно.

А вас как зовут?

Стив.

Здрасьте, Стив.

Бекки, — укоризненно заметила Мэри Энн. — Ты же знаешь, что это невежливо — звать взрослых по имени. Вам следует говорить: мистер… Как ваша фамилия?

Мэттьюс.

Говорите: мистер Мэттьюс.

Здрасьте, мистер Мэттьюс.

Привет.

Спокойной ночи, мистер Мэттьюс.

Спокойной ночи.

Мэри Энн сняла с кровати покрывало.

Не надо, — остановил ее Старк.

Женщина озадаченно взглянула на него.

Давай просто поговорим.

Ты заплатил десять долларов за разговоры?

Да. А что, ты возражаешь?

Нет, если ты не задумал ничего странного.

Это например?

Например, говорить всякие гадости, так, чтоб дети слышали. Или чтоб они смотрели, пока ты чего-нибудь делаешь.

За кого ты меня принимаешь?

Не знаю, — сказала Мэри Энн. — Ты в борделе. Я — шлюха. Ты заплатил десять долларов, а теперь говоришь, что хочешь просто поговорить. Вот я и удивляюсь, зачем это тебе.

Я люблю тебя, — сказал Старк. Он вовсе не собирался говорить этого так вот сразу, но слова вырвались сами собою. Он хотел сперва как-нибудь подготовить почву. Ему бы наверняка удалось.

Да ну?

Старк думал, что Мэри Энн обрадуется его признанию, или, по крайней мере, удивится. А вместо этого на лице ее вдруг проступили разочарование и усталость.

Старк почувствовал себя задетым.

Ну да, ты же, наверно, постоянно это слышишь от своих поклонников.

Куда чаще, чем ты думаешь, — отозвалась Мэри Энн. — Только я бы не стала называть их поклонниками. Просто у мужчин бывает такое, что они вдруг размякают и принимаются мечтать. Им нужна не я, и не Бекки с Луизой. Они думают о самих себе, только по-другому. И это никогда не затягивается надолго. Они пугаются того, что сказали. Принимаются винить меня за то, что я не такая, какой они меня вообразили. Это я уже проходила. Так что брось ты эту затею.