Семь смертных грехов. Книга первая. Изгнание

— Больше ничего?

— Больше ничего. Я ухожу.

— Счастливо.

— На днях и вы получите инструкции. Ну, привет товарищам, Мокроусову. Успехов вам всем.

— Спасибо, — сказал Скандии, помогая сдвинуть лодку.

Чиркнув по отмели, как по наждаку, лодочка скользнула в воду, и туманная мгла поглотила ее.

(обратно)

5

— Здесь у аппарата Врангель.

— У аппарата генерал Витковский. Здравствуйте, господин главнокомандующий.

— Слушаю вас.

— Сегодня с утра я подвергся яростным атакам Шестой армии противника. Особо сильный удар был нанесен на участке Натальино — Черная Долина. Ввел в бой сто тридцать третий и сто тридцать четвертый резервные полки, которые фактически уничтожены. Вынужден отступать по Перекопскому тракту, имея на плечах конницу красных. Существует реальная угроза прорыва противника в Крым. Прошу указаний.

— Не жался лошадей, сдерживая противника арьергардными боями, отходите форсированным маршем в Крым.

— В случае придания подкреплений я постараюсь задержать красных у города Перекоп. Прошу поддержки артиллерией с Турецкого вала.

— Вы стали разговаривать, как Родзянко, генерал. Подкреплений не будет. Обороняйтесь силами собственного корпуса. Чаще контратакуйте.

— Я опасаюсь окружающих действий Первой Конной армии, господин главнокомандующий. Боюсь быть отрезанным от Крыма.

— Вы суеверны, как василеостровский мещанин, генерал Витковский. Приказ вам ясен? Разговор окончен.

Врангель отошел от аппарата и испытующе посмотрел на Шатилова. Начштабглав успокаивающе кивнул: знаю. И, взяв под руку, повел Врангеля в соседнюю комнату, к оперативной карте. Вооружившись указкой, начал показывать места дислокации красных частей — 1-й, .2-й Конных армий, 4-й, 6-й и 13-й общевойсковых. Сказал бесстрастно:

— Общая численность — более ста тридцати тысяч человек. У нас сорок.

— Но у нас артиллерия, — сказал Врангель. — Перекоп и Юшуньские укрепления.

— Да, — согласился Шатилов. — Пока их тяжелая артиллерия не вся еще подошла. Но наше уязвимое место — Литовский полуостров.

— Воды Сиваша достаточно прикрывают его.

— А западные ветры? Вспомним историю государства Российского, походы Миниха.

— Такое случается не чаще, чем раз в сто лет.

— Фрунзе по указанию Ленина отдал директиву об общем наступлении: ворваться в Крым любой ценой, зимней кампании не допускать. Надо оставлять Мелитополь: его нам не удержать.

— Так. — Врангель склонился над картой. — Будем отводить войска двумя группами. Через Чонгарский перешеек и Арабатскую стрелку. Подготовь приказ. Чем больше сил мы укроем в Крыму, тем дольше сможем удержать его. Попробуем отсидеться на укрепленных позициях. Они, кажется, неплохи.

— Пожалуй. Но Литовский полуостров остается нашей ахиллесовой пятой. Есть еще сообщение. Генерал Климович через фон Перлофа доносит, что Махно будет сражаться на стороне большевиков.

— А они?

— Приняли предложение, чтобы обезопасить свой тыл. Махно они, видимо, решили уничтожить потом.

— Нелегко.

— Пожалуй, труднее, чем когда мы начинали. Следует принять надлежащие меры, дабы не повторился Новороссийск.

— Даже так?.. Что ж... Как только «крымская бутылка» закупорится, будем готовить приказ об эвакуации. Возлагаю это на тебя, друг мой. В грозный для России час у меня нет человека более надежного и верного.

— Благодарю за доверие, Петр Николаевич, — дрогнувшим голосом проговорил генерал Шатилов, почтительно вытянувшись перед главнокомандующим.

— Я немедля еду в район Перекопа инспектировать укрепления, — глядя куда-то вдаль, поверх его головы, сказал Врангель. — Вернусь завтра. Я хотел бы...

— Наметки плана эвакуации будут готовы, Петр Николаевич, — начальник штаба своими ответами как всегда предвосхищал вопросы главнокомандующего.

— И прошу, — заметил Врангель: — Строгая тайна, полная секретность.

— Естественно, Петр Николаевич. Желаю успешной поездки на фронт.

— Благодарю. До встречи. — Врангель милостиво кивнул и вышел. Его окружили верховые конвойцы. Подъехал автомобиль с дежурным генералом. Врангель, приняв привычную величественную позу, занял переднее место, откозырял охране. Автомобиль двинулся.

Врангель еще надеялся на что-то, на свою звезду, на чудо в конце концов, черт возьми! Зрела мысль: в чужих землях лучше появиться командующим, нежели неизвестным генералом несуществующего войска или штатским господином, хозяином несуществующих земель. Как азартный и опытный игрок, Врангель хотел верить, что сможет еще отыграться, но как человек военный и достаточно опытный понимал: это начало конца, пройдет сколько-то дней, и большевики сбросят его в море...

Информация пятая. ИЗ ДЖАНКОЯ В ЦЕНТР

«Оборона Крыма возложена на Кутепова.

Представителям прессы, созванным Врангелем, положение охарактеризовано как не внушающее опасений. Одновременно имеется сообщение штаба главкома № 661, где говорится об отводе войск на укрепленную Сиваш-Перекопскую позицию. Объявлено осадное положение. 26-го после заседания правительства состоялся секретный разговор Врангеля, Шатилова с Кедровым. Адмирал заявил, что имеющиеся в портах суда могут принять в случае эвакуации лишь 70 — 75 тысяч человек. Приказано: мобилизовать все, что держится на воде, вызнать, что можно, из Константинополя, задержать в крымских портах суда, в том числе и иностранные, закупить в Константинополе дополнительные запасы угля и масла. Кривошеину поручено успокоить членов правительства.

27-го Врангель прибыл в Джанкой. Кутепову дана директива — держаться, контратаковать, выиграть пять-шесть дней для обеспечения эвакуации. В штабе Кутепова запрещено произносить слово «эвакуация».

28-го, вернувшись в Севастополь, Врангель распорядился занять войсками почту, телеграф, главные учреждения , выставить усиленные караулы на вокзале и пристанях. В полдень принимал представителей иностранных миссий (просил корабли), затем вновь представителей прессы (говорил о героях, защищающих европейскую цивилизацию от большевизма: «Я вправе надеяться, что те государства, за общее дело которых сражалась моя армия, окажут гостеприимство несчастным изгнанникам»). 31-го им дан приказ об общем отходе войск через Чонгарский перешеек и взрыве за собой мостов.

Из Константинополя прибыл французский крейсер «Вальдек-Руссо» в сопровождении миноносца под флагом адмирала Дюмениля, командующего средиземноморской эскадрой. «Чарующий Дюмениль» сказал Врангелю: «Полагая положение на фронте безнадежным, я не вижу иного исхода, как эвакуацию гражданского населения, желающего избежать расправы большевиков, вместе с остатками белой армии». Врангель, заметив, что эвакуация не может быть осуществлена без прикрытия французских кораблей, сказал: «В случае, если Франция не обеспечит перевозку армии на соединение с русской армией польского фронта (подчеркнуто), — в каком случае моя армия готова продолжать борьбу на этом театре, — полагаете ли вы, что и ваши войска прекратят играть роль воинской силы, помогающей правительству Юга России?» Адмирал ответил уклончиво. Врангель требует гарантий со стороны французов, указывая, что продовольствия, взятого с собой из Крыма, хватит лишь на десяток дней, что армия и беженцы окажутся без средств к существованию. Дюмениль так сформулировал точку зрения Франции: «Актив Крымского правительства, могущий быть употребленным на расходы по эвакуации армии и беженцев, их временное содержание и последующее устройство, составляет боевая эскадра и коммерческий флот русских. На них не лежит никаких обязательств финансового характера, и господин главнокомандующий распоряжается о немедленной передаче их Франции в залог». Врангель поставлен перед проблемой: как отдать в залог то, что уже продавалось? Известно ли французам о манипуляциях Кривошеина? Думаю, нет, — совпадение. Необходимо проверить.