Гибель великого города

— Может быть, все, что сказал Вишалакша, — истина но и в словах Чандрахаса немало правды. Почему вдруг в городе начались бесчинства? Когда росток пробивается из земли, в том нет ущерба для нее. Почтенные члены совета! Наступило суровое и трудное время. Славу нашему городу создала обширная торговля, а теперь она сократилась. Разве можем мы существовать дальше, ведя междоусобную войну?! Разве сохранит Мохенджо-Даро свое могущество и величие?

Все возбужденно заговорили. Снова поднялся Вишалакша:

— Нет, почтенные члены совета! Это не междоусобная война! Это война правды с несправедливостью! Если мы не будем бороться — быть нам рабами, потому что Манибандх стремится к власти, он ослеплен алчностью…

— Манибандх не жаждет богатств! — резко прервал его Вараха. — Если бы он захотел, то мог бы купить весь великий город. И тогда бы он не требовал прав для иноземных купцов. Разве его собственные торговые привилегии не пострадали?!

Со всех сторон неслись крики:

— Он безумствует, этот Манибандх! Жажда богатств ослепила его!

— Истинно, истинно, Манибандх ослеплен алчностью! — воскликнул Чандрахас. — Но и в словах. Варахи есть правда. Разве Манибандх хочет сделать нас своими рабами? Не потому ли он сердится, что мы не прислушались к его словам и не позволили ему заменить главу ганы? По закону, высокочтимый имел право занять это священное место. Почему же он решился на насилие? Ведь кровопролитие — недостойное дело. Почтенные члены совета, здесь скрыта какая-то тайна! Мы должны написать письмо Манибандху! Может быть, тогда все разъяснится.

Вина вздрогнула и встала с места.

— Это унизительно для ганы, досточтимый Чандрахас! Это невозможно! Да и Манибандх не станет нас слушать!

— Почему же? — возразил ей Вараха. — Какие могут быть тому причины? Знатный человек всегда поймет другого знатного человека, госпожа! В том и сила великого города, что все мы едины в своих помыслах! Манибандх — могущественный человек и предан своему долгу. Разве может он поступить легкомысленно?! Ведь доныне им гордился весь Мохенджо-Даро!

И тогда загремел голос Вишваджита, которому был открыт доступ даже в совет ганы.

— Ты гордишься этим злодеем? Будь же проклят твой род! Твоя душонка задрожала, когда покрываемый доныне грех стал вдруг явным? Чем ты похваляешься? Тем, что обманывал и унижал людей? Твои сундуки полны золота, которое слепит глаза! Может быть, в этом твоя гордость?

А кровь? Разве она ничего но стоит? Для тебя кровь — вода! Ради наживы ты всегда превращал людей в скот. А теперь твой хваленый город сделался жертвой собственных грехов, и ты испугался?

Почтенные члены совета великого города! Океан выйдет из берегов, горы уйдут под землю, но Манибандх никогда не откажется от своих корыстных замыслов!

Почтенные члены совета великого города! Вы вздумали спросить у Манибандха, чего он хочет. Но чего хочет сокол от маленьких пташек? Предложите леопарду траву, чтобы он не нападал на человека!

Досточтимые члены совета! Лучше умереть, чем просить милости у врага…

Вишваджит задохнулся от волнения. Воспользовавшись этим, заговорил Вараха:

— О мудрейшие люди великого города! Может быть, досточтимый Вишваджит прав, но кто из нас не понимает, что сейчас он взволнован и возбужден? Взаимная вражда и рознь — удел мелких государств. На волнах нашей силы качаются, как корабли, многие страны. Наша власть удерживает их, как якорь. Порвись цепь — и корабли разгонит буря. Кто же этот якорь? Высокочтимый Манибандх!

— Ради корысти вы готовы на самые грязные и подлые поступки! — закричал снова Вишваджит. Вы позорите гану! Видно, в ваших душах не осталось даже проблеска стыда и совести. Вы не цените человеческого достоинства; ваша единственная цель богатство!

Жители города хотят мстить — пролита их кровь. Беженцы из Киката тоже молят нас отомстить за их поруганную честь. А в это время злодей и преступник наносит вам удар в самое сердце! Трусливый глава ганы спрятался, а вы колеблетесь, словно былинка на ветру.

Где ваша гордость, где ваше достоинство? Не вы ли заявляли, что ни перед кем не склоните головы?! Отвечайте же, достойнейшие члены совета! Кровь человеческая взывает к вам! Найдется ли в вас мужество откликнуться на этот зов?..

Вишалакша сидел, опустив голову. Он понимал, что старик прав. Казалось, от него не могло скрыться ничто дурное; каждое его слово, точно вестник правды, проникало глубоко в душу.

Вина спросила Вишалакшу:

— Что же происходит ныне в совете ганы, досточтимый?

Вишалакша снова опустил голову. Тогда Вина поднялась и вышла, — ей больше нечего было делать здесь.

Все почувствовали себя свободнее. Без промедления было написано на куске ткани письмо Манибандху. К нему приложили печать совета ганы. На колесницу, в которую запрягли белого буйвола, взошли двое юношей с пылающими факелами в руках; между ними стала молоденькая девушка лет шестнадцати, и ей было вручено послание. Колесница отправилась без всякой охраны.

Когда колесница выехала со двора, члены совета облегченно вздохнули. Вскоре колокольчики колесницы умолкли…

Потрясенные видом необычной колесницы, горожане спрашивали друг друга: «Что это? Белый буйвол в роскошной попоне? Не есть ли это предложение мира и согласия? Неужели деспот и насильник Манибандх так силен, что гана трепещет пред его мощной дланью? Есть ли в мире зрелище позорнее этого?!»

Дочь Чандрахаса стоит в колеснице с посланием в руках. Только в единственном случае, когда гане угрожала гибель, к врагу посылали женщину-посла, на которую никто не смел поднять оружия. Неужели для великого города настало такое тяжелое время?

Горожане окружили дом Вишалакши. Услышав шум толпы, тот вышел на веранду. Его лицо выражало печаль, и люди поняли, чем он расстроен.

Отделившийся от толпы стройный седовласый старик поднял руку и произнес:

— Тише! Успокойтесь!

Толпа притихла.

— Правда ли все это, Вишалакша? — громко спросил старик. — Мы тебе поверили, избрали членом совета. Наши женщины и дети, приветствуя тебя, всегда пели величальные песни и осыпали тебя цветочным дождем. Когда мы слышали твое имя, наши лица озарялись улыбкой. Но неужели в великом Инде нет больше животворной влаги? Неужели теперь в нем течет лишь яд? — Голос старика дрогнул. — Совет ганы сам, своими руками, отдал меч насильнику, словно говоря: «Убивай этих несчастных, мы поможем тебе. Мы только и ждем того, чтобы сделаться твоими рабами, Манибандх! Мы верим тебе. Что нам до этих бедняков! Мы согласны воевать с ними… Не с тобой, а с ними. Тех, кто поверил нам, мы считаем своими врагами!..»

— Ты не прав, старик! — горестно воскликнул Вишалакша и безнадежно махнул рукой.

Но старец продолжал говорить:

— Слушай нас, Вишалакша! Слушай! Пока хоть один из нас останется в живых, мы не примем правды, по которой леопард становится хозяином стада оленей. Честь наших жен и детей будет платой за твое равнодушное молчание…

И вновь Вишалакша понурил голову.

Люди угрюмо расходились. Вишалакша в отчаянье прислонился к колонне, чтобы не упасть…

Остальные члены совета сидели в огромном зале, теша себя мыслью, что послание успокоит Манибандха.

Надвигались сумерки. Вараха уже дважды выходил из дворца и вглядывался вдаль, но колесницы не было. Постепенно в сердце членов совета просочился страх. Принято ли предложение мира? Или Манибандх отверг этот обычай предков?

Тьма все сгущалась. Члены совета продолжали ждать, время от времени нетерпеливо поглядывая в окна. При каждом шорохе они оборачивались к дверям. Однако посланцы не возвращались.

…Когда колесница с белым буйволом выехала на главную улицу, ее вдруг окружили солдаты. Один из них ткнул возничего в лицо.

— Собака! Не слышал разве, что мы приказали тебе остановиться?

Возничий задрожал от страха. Девушка стояла неподвижно. Юноши возбужденно заговорили:

— Мы посланцы ганы! Нам велели доставить письмо. Нам нужен высокочтимый Манибандх. Мы должны привезти от него ответ.