Жанна дАрк из рода Валуа. Книга 2

– Видно, потому и должна была Дева явиться из Лотарингских земель, чтобы, пройдя через всю страну и минуя все препоны, доказать любому, кто сомневается, что она есть истинная посланница Божия, который, укрывая и оберегая её, являет нам свою милость и свою волю!

Толпа на улице притихла. И взрослые, и дети, во все глаза смотрели на Жанну, которая спокойно сидела на лошади. Первая неловкость прошла, и теперь, после слов священника, она сочла невозможным для себя показывать смущение или неуверенность. Только спешилась и, взяв лошадь под уздцы, пешком последовала за процессией обратно к церкви.

Спутники последовали её примеру. Рыцари и оруженосцы сняли шлемы, а Клод стянула с головы шапку. Задумчиво всматриваясь в лица людей, стоявших вдоль улицы, она с головой ушла в свои мысли, не заметила, как оказалась в самом конце процессии и вздрогнула, почувствовав неожиданное прикосновение к руке.

– Здравствуй, Клод.., то есть, Луи, – улыбнулся ей Рене, – ты узнала меня?

– Да, ваша светлость.

– Тсс! Здесь я лучник Рошар. Так меня впредь и называй.

Клод кивнула.

– Как вы добрались? – ласково заглянул ей в лицо герцог. – Надеюсь, никаких происшествий не было?

– Нет.., – девушка пожала плечами и усмехнулась. – Почему-то мне кажется, сударь, что их и быть не могло. Нас ведь охраняли всё время, да?

Рене засмеялся.

– Ты так говоришь, как будто это нехорошо.

– Не знаю. Когда заботятся, это всегда хорошо. Но сейчас, после слов святого отца, мне кажется, что это было не совсем честно. С нами и так ничего бы не случилось.

– Кто знает.., Луи… Кто знает. Иной раз я тоже думаю, что не следует вмешиваться в дела Божьи. Но, в другой раз, начинает казаться, что воля Его, может в том и состоит, чтобы люди сами её предугадывали. Ты об этом не думала?

Клод не ответила. Её чувства к Рене с самой первой встречи словно раздвоились. С одной стороны она понимала, что молодой господин печётся о них не ради забавы, а пожалуй на самом деле верит в Жанну и в её миссию. Но, вместе с тем, что-то её и смущало. Может быть, молодость этого герцога, так не вяжущаяся с его положением? Или та свойская манера, которую он принял в общении с ней? С Жанной – там всё понятно – Рене знал её с самого детства и, может быть, знал даже, что в жилах девушки течёт дворянская, возможно, очень знатная кровь, а потому видел в ней ровню себе. Но, кого он видел в Клод, было непонятно и, почему-то пугало. В его присутствии ей всегда хотелось спрятаться, или совсем исчезнуть, а лучше всего, вообще не оказываться рядом! Но, не отходить же в сторону, в самом деле, когда он идёт рядом с какой-то весёлой озабоченностью. Он и в церкви, во время обедни, встал возле Клод, хотя, по её мнению, должен был бы стоять рядом с Жанной. Но молодой герцог прослушал всю мессу молча, ни о чем больше не заговаривая, и девушка немного успокоилась…

– Я задержусь здесь? – спросила она, когда всё закончилось, и канонник пригласил Жанну в свой дом, а все присутствующие потянулись следом.

– Конечно! – как-то азартно улыбнулся Рене.

Он быстро пошёл к выходу, однако совсем не ушёл. Завернув за угол, немного постоял, тихо вернулся и, проскользнув в боковой придел, замер, не отрывая глаз от девушки.

Клод подошла к алтарю.

Ей нравилось бывать в церкви одной. Раньше, в Домреми, такая возможность предоставлялась часто, и она подолгу стояла в приделах, не уставая любоваться грубоватыми украшениями оконных переплётов, темноватыми, прокопчёными фресками и святыми дарами, расставленными перед алтарём.

Церковь Сен-Катрин была и больше, и красивее, а серебряный ковчежец в реликварии, очень напоминающем соборный шпиль, показался неискушённой девушке творением какой-то неземной красоты!

Молитвенно сложив руки, Клод немного постояла, любуясь спокойным серебряным свечением, потом осмотрелась и, вдруг, резко присела!

Ей показалось, что кто-то смотрит из дальнего темного угла придела, но разглядывать, кто это, смелости не хватило. Осенив себя крестным знамением, Клод перебралась чуть глубже, размышляя, примерещилось ли ей жутковатое видение, или лучше всё-таки позвать на помощь? Хотя, кричать на всю церковь показалось ей стыдным.

Плиты под ногами прилегали друг к другу как-то странно, и девушка пошарила по ним руками в слабой надежде отыскать кольцо, за которое можно потянуть. Вдруг здесь окажется такой же люк, какой был у них, в Домреми? Люди там прятались иногда, во время внезапных нападений. И Клод подумала, что ей бы тоже не мешало сейчас спрятаться, потому что в сгустившейся тишине отчетливо послышались чьи-то тихие шаги. «Может, это причетник, или служка какой-нибудь», – укорила она себя за глупую трусость. Но ощупывать плиты не прекратила и, почти тотчас почувствовала, что одна из них шатается, и, если хорошенько надавить, может и поднимется…

Клод вздрогнула от звука, показавшегося ей оглушительным. Теперь она уже не сомневалась, что в церкви кто-то есть! Этот «кто-то» шёл к алтарю, стараясь ступать неслышно, но, кажется, на что-то наступил…

С удвоенной энергией девушка надавила на плиту, та поддалась, повернулась, и, почти тут же, рука Клод провалилась в открывшийся люк, а щека больно ударилась о поднявшийся край.

От этого нового повода испугаться, да ещё от резкой боли, она охнула и чуть не расплакалась. Одновременно с этим её провалившаяся рука упёрлась в земляной пол под плитой и наткнулась на что-то холодное, металлическое… Ладонь непроизвольно сжалась… «Силы небесные! – пронеслось в голове у Клод. – Это же меч!».

Осторожно, ещё не представляя, что будет с ним делать, она вытащила клинок, совершенно проржавевший, но всё ещё сохраняющий чёткие очертания, и замерла, увидев, что на рукояти блеснули драгоценным светом камни… Значит, меч этот не какой-то ненужный, зазубренный или поломанный, который забыли, или просто не стали доставать при постройке! Это реликвия, спрятанная здесь давным-давно для каких-то целей, и о ней, возможно, никто не знает…

– Что это у тебя? – спросил голос над самым ухом.

От неожиданности Клод, с криком, так и подскочила.

Перед ней стоял Рене. Но Рене совсем другой – не тот, каким она привыкла его видеть. Лицо герцога не было ни удивлённым, ни озабоченным, ни азартно-веселым. Не было в нём и подходящего случаю удивления. Рене, как будто увидел то, что и ожидал, но сам не верил, что увидит это.

– Ты знаешь, что у тебя в руках?

– Это меч.

Клод не знала, испытывает ли она облегчение от того, что незнакомец, ходивший в церкви, оказался Рене, или страх ещё остался, и поэтому её руки мелко дрожат.

– Это меч Мартелла, – незнакомым голосом выговорил герцог. – Когда-то он освободил эти места от сарацинов и основал этот город.

– Я не должна была его доставать? – тихо спросила Клод.

– Боюсь, что только ты.., – начал было Рене, но осёкся.

Девушка вдруг почувствовала, что клинок в её руке налился тяжестью, а ржавчина показалась ей кровавыми разводами.

– Надо положить его на место.

Она быстро нагнулась, уже не осторожничая, просунула меч в тайник и закрыла его плитой. Потом сказала, не поднимая глаз:

– Я хочу уйти отсюда.

И с удивлением услышала в ответ:

– Я тоже.

Шинон

Шинон, изо всех других французских городков, выросших возле крупных феодальных замков, выделялся своим особо «подчинённым» положением. Он располагался не «вокруг», не «перед», а «под». И, чтобы попасть из городка в замок, нужно было преодолеть довольно крутой подъём по улице, начинавшейся от перекрёстка Гран-Карруа.

Улица эта, как перекладина креста, ложилась по центральной площади Шинона, где на углу, как водится, был возведён колодец, ступени которого служили первой остановкой для любого путника. Не объехала его стороной и Жанна, с той лишь разницей, что напоить коня и умыться самой ей толком не удалось – толпа, встречавшая её в городе, была такая, что удивился даже Пуланжи. Правда, в отличие от совсем уж провинциального Фьербуа люди здесь вели себя более сдержанно. Большинство словно присматривалось, хотя и доброжелательно. Но раздавались в толпе и крики «Самозванка!», по громкости и нагловатости которых становилось ясно, что кричащим хорошо заплатили.