Страшная тайна Ивана Грозного. Русский Ирод

Криков уже не слышно, москвичи призадумались. Бондарь снова поскрёб затылок:

   — Ежели за тридевять земель в Москву прут, стало быть, и впрямь чудище...

И тут кто-то вспомнил, что у арабского купца видел такого, только маленького, из кости резанного, забожился:

   — Вот те крест! Бывают такие! Не поймёшь, где голова, где зад! Что впереди хвост висит, что сзади...

Ближе к рассказчику, расталкивая всех локтями и боками, протиснулась толстая баба, если бы не слой жира на её теле, досталось бы не спешившим подвинуться. Но телеса бабы были мягкими, кто-то даже попытался, воспользовавшись моментом, ущипнуть её за зад, и тут же завопил, получив тычок в поддых. Мягкий кулак красотки бил больно.

   — Я тоже видела! — объявила баба зычным, почти мужским голосом.

   — Чего видела? — заволновалась толпа. А ну как она видела живую тварь?

   — Такую игрушку у купца.

К бабе тут же потеряли интерес. Кто-то привычно засомневался:

   — А как разобрать, где у него перед, а где зад?

Ответом был хохот:

   — Тебе-то зачем? Под хвост заглянуть хочешь?

   — Не, — замотал головой сомневающийся, — он же идти куда-то должен? Так вот каким местом его к воротам повернуть, чтоб правильно пошёл?

   — Его, поди, в ворота-то и не провести будет?

   — В царские? Проведу!! — решил народ.

Тут бондарь вспомнил про мужичка:

   — Ты сказывал, у него ухи огромные?

   — Ага! — обрадовался тот, что не забыли.

   — Так где ухи, там и перед, думаю...

Народ был счастлив:

   — Во голова! Глянь, как сообразил, а?!

Рассказчика уже теребили снова:

   — А цвету-то он какого? Небось чёрный, как ворон?

Сравнение с птицей почему-то мужичку не понравилось, он, чуть подумав, отрицательно покачал головой:

   — Не, рыжий, как есть рыжий!

К вечеру москвичи уже знали, что чудище называется слоном, что хвоста у него целых четыре, по два спереди и сзади, как и огромных ушей, что он весь покрыт ярко-рыжей шерстью и ест исключительно телятину... А росту огромного, так что придётся разбирать часть кремлёвской стены, чтоб прошёл, не то в воротах застрянет...

Народ сомневался — к чему царю такой урод, его прокормить прорва нужна. Тут же решили, что это проделки его новых родственников, раз через Астрахань везут, то, вестимо, царицыных родичей проделки... Нарочно государю этакое страшилище подсовывают, чтоб урон нанести. Самые осторожные спешили на время убраться из Москвы или на худой конец увести жён и детишек, а ещё молодых тёлочек и бычков.

С самого утра народ толпился у ворот и на улицах, вездесущие мальчишки торчали на всех заборах и не желали слезать, несмотря на материнскую ругань. Матери и сами были не прочь поглазеть, да дел в доме всегда невпроворот. И всё же, когда раздался чей-то истошный вопль: «Веду-у-ут!!!» — побросали даже младенцев в люльках, а кто и подойник под коровой, все бросились смотреть на невиданное ярко-рыжее чудище с шестью хвостами и двумя головами, на каждой из которых по три уха и пять глаз!

Сначала никто ничего не понял, к воротам приближалось большое животное, кони рядом с ним казались жеребятами при матери, но было оно мышиного цвета, и никаких хвостов гроздьями, ушей или голов в разные стороны не наблюдалось... А уж что касается десятка глаз, здесь совсем непонятно, глаз и вовсе не видно. Не считать же глазами крошечные бусинки по обе стороны рядом с двумя крупными опахалами?

Горожане замерли, не зная, как реагировать на такое несовпадение со слухами. Окажись слон чуть более обычен для московских улиц, не миновать сплетникам беды.

Первыми опомнились московские собаки, они подняли такой лай на необычное создание, что, казалось, разбудили и застывших горожан. Всё же слон был удивительным! От его поступи дрожала земля под ногами. Сами ноги чудища оказались огромными, как столбы царского крыльца. Чем больше смотрели люди, тем больше дивились. Действительно огромные уши мерно колыхались обмахивая большую голову, маленькие умные глазки устало оглядывали всё вокруг.

А между ними и впрямь рос хвост! Второй был на своём обычном месте — сзади, и похож на простой коровий А вот спереди хвост оказался толстым и вроде даже пустым внутри. Он не болтался сам по себе, а тоже двигался! Но болтуны, рассказывавшие о чудище, забыли самое интересное — кроме хвоста, на голове слон имел два здоровенных рога, торчащих не вверх, как у коровы, а вперёд, точно предупреждая всех: со мной осторожней!

Когда слон поравнялся с небольшим пнём, оставшимся от дерева, и повёл головой в его сторону, толпа, стоявшая вокруг, отпрянула. Животное спокойно протянуло свой хвост-трубу к траве, которую не смогли вытоптать любопытные, отщипнуло изрядный пучок и... отправило его в рот! Самое удивительное, что этот самый рот обнаружился там, где ему и полагалось быть у нормальных животных, — внизу головы! Нижняя губа опустилась, хвост, изогнувшись, поднёс к ней сорванную траву и даже положил на язык. Чтобы хвостом есть? Такого москвичи точно не видели!

Слон не проявлял злобы или раздражения, потому вслед за ним тут же увязались любопытные, причём быстро осмелели и принялись едва ли не за хвост дёргать. Каждый норовил хоть рукой потрогать бедное животное.

Невиданное чудище вёл за повод странный человек в намотанной на голове тряпке. Поводырь был тёмен обличьем, с чёрными, как спелые сливы, глазами. Он вёл себя беспокойно, то и дело оглядывался, дёргал безо всякой надобности повод, что-то кричал слону. На спине чудища красовалось богато разукрашенное кресло, с которого свисали всякие висюльки, на подлокотниках виднелись резные шишаки, сам слон был покрыт богатой попоной... В кресле сидел, оглядывая окрестности, мальчонка, разодетый, как и поводырь. Его глазёнки блестели от любопытства.

Зеваки топали за слоном толпой, галдели, пересмеивались, незлобиво переругивались. Они настолько заполонили улицу, что всадники, сопровождавшие чудище, с трудом пробивали дорогу себе. Среди общего гвалта, начавшегося после нескольких минут изумлённой тишины, их голоса были попросту не слышны. Чтобы хоть немного разогнать любопытных, пришлось пускать в ход кнуты.

Зеваки чуть посторонились, но слона в покое не оставили. Такое внимание, видно, надоело измученному дорогой гиганту: когда кто-то в очередной раз попытался дёрнуть его за ухо, слон вдруг поднял хобот вверх и возмущённо затрубил! Народ шарахнулся в стороны, раздался испуганный визг женщин и крик детей. Погонщику с трудом удалось успокоить животное.

По спинам любопытных снова заходили кнуты, всадники разгоняли людей с дороги, крича:

— А ну прочь! Посторонись! Дуроломы проклятые! Растопчет же, как мух!

Это москвичи поняли и сами, потому больше никто не рискнул дёргать слона или даже подбираться к нему ближе. Но отставать не отстали, так и шли сзади до самого Кремля. Разбирать стену не пришлось, слон прошёл в ворота.

Астраханский царевич Бекбулат поторопился добраться до царя раньше слона и уже рассказал Ивану Васильевичу о необычном подарке, топающем по русской земле в специально сделанных для него лаптях. Чтобы слон не сбил ноги, его пришлось обуть, по огромные лапти стирались за полдня, потому несколько мужиков трудились днём и ночью, изготавливая новую обувь.

Государь подарку подивился, со смехом расспрашивал о том, как тот ест и пьёт. Бекбулат больше упирал на то, что раджи разъезжают, с важностью восседая на спине огромного животного. Ивану понравилось, что сверху все люди кажутся такими маленькими...

   — А как же туда влезать? — вдруг заволновался царь.

Царевич уже всё выяснил, он усмехнулся:

   — Слон выучен кланяться, вставать на колени. Он опускается перед раджой, тогда можно и залезть.

Сознание, что огромное животное встанет перед ним на колени, весьма понравилось Ивану Васильевичу.

Перед тем как показать чудище царю, ему решили дать отдохнуть с дороги, не то поведёт себя не так, как надо... Посмотреть, как слон станет пить и есть, собралось народу не меньше, чем при его входе в город.