Быть тебе Остроградским!

жет, и вы мне анекдотец расскажете?..

О нем враги говорили, что он просто лодырь, каких свет не видывал, и Остроградскому все равно о чем болтать, лишь бы скорее закончилось время лекции. Так, перед офицерами академий он чаще всего рассказывал о полководцах древности, поражая всех великолепною эрудицией, мастерски рисуя на доске схемы знаменитых сражений. Однажды Остроградский так увлекся битвою при Арколе, что не сразу заметил в дверях появление генерала начальника военной академии.

- И вот, - громыхал бас Остроградского, - когда все уже дрогнули, Бонапарт вышел вперед, спрашивая бегущих: "Солдаты, вы еще не видели чуда?" - Тут он заметил генерала и быстро изобразил на доске " ? х dх". Именно в этом интеграле икс-де-икс и проявилось чудо его гениального решения.

Генерал мгновенно испарился, ибо иметь дело с иксами не был намерен. Да, читатель, многие считали Остроградского чудаком, и отчасти это мнение даже справедливо. Однажды он принимал экзамен у молодого инженерного офицера.

- Что-то я вас не помню. Назовитесь, милейший.

- Цезарь Кюи. Цезарь Антонович Кюи.

Остроградский мигом поставил ему "12", даже не задавая вопросов, а когда будущий композитор выразил свое недоумение, ученый попросту выставил его из аудитории - со словами:

- Иди, мой хороший. Цезарь всегда побеждал.

Марье Васильевне, жене своей, он не позволял читать статей Белинского, чтобы излишне не возбуждалась, но сам был человеком очень начитанным, литературу страстно обожал. Иногда, прервав лекцию и обтерев лицо от слез, Остроградский навзрыд читал Сумарокова или Пушкина, но особенно жаловал он Тараса Шевченко. На экзаменах бывал то неожиданно покладист, то вдруг становился крайне придирчив, угрожая абитуриентам:

- Сидели вы тут на "камчатке", на Камчатке и карьеру свою закончите. А дважды два сколько будет?

От этого многие офицеры из числа "казаков" заранее ложились в лазарет, притворяясь больными, только бы избежать яростного гнева Остроградского. П. Л. Чебышев, сам великий математик, не раз встречался с Остроградским за столом в доме В. Я. Буняковского (тоже математика), но чаще они пикировались меж собою как соперники, а много позже, когда Остроградского не стало, Чебышев вспоминал о нем с большою печалью:

- Человек был, конечно, гениальный. Но он не сделал и половины того, что мог бы сделать, если бы его не засосало это утомительное "болото" постоянного преподавания.

Читатель, сведущий в истории русской науки, с ехидцей спросит меня не желаю ли я замолчать об отношении Остроградского к Лобачевскому? Скрывать не стану: Михаил Васильевич дал резко отрицательный отзыв о теориях великого казанского геометра, идеи которого казались ему чуждыми и малопонятными. Мне думается, что Остроградский попросту не привык понимать то, что было непонятно ему с первого же прочтения.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дабы не утомлять читателя, не стану перечислять все 48 научных трудов Остроградского, включая и работы по баллистике