От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

- Хорошо, - ответила София, - Катюша, спасибо тебе огромное, я не представляю, что делала бы без тебя. Сейчас пойду и все сделаю, как мы обсудили. Не волнуйся, если что – про тебя ни слова ни скажу, буду молчать как рыба.

- Сонь, ты чего? – удивилась Катерина, - А меня с собой разве взять не хочешь? А то вдруг не справишься?

Катерина и София тихонько вышли из дортуара в коридор.

- Смотри, ты сейчас идешь в кочегарку за углем, я – на чердак за клеем. Сильно не шуми. Встречаемся в вестибюле, пойдем немке гадость делать, - сказала Катерина.

Спустя минут десять выпускницы встретились в вестибюле.

- Значит так, шуметь по минимуму, если что – друг друга не выдавать, хорошо? – сказала Катерина. София с готовностью с ней согласилась.

Девицы пошли к комнате мадам Пуф. Осторожно приоткрыв дверь в комнату, Катерина намазала ручку со стороны комнаты углем, однако, выронила его. Уголек покатился вглубь комнаты, однако, не разбудил немку. А, может быть, она что-то услышала, но ничего не поняла.

- Пронесло, - шепотом сказала Катерина и все так же тихо закрыла дверь, - Сонь, давай клей.

София осторожно передала компаньонке банку с клеем. Катя аккуратно полила дверной стык клеем, не забыв замочную скважину, и сказала Софии:

- Теперь все. Завтра с утра будет весело.

- А зачем тянуть до завтрашнего утра? У меня тут одна идейка появилась, надо будет только чуть-чуть подождать, пока клей высохнет.

Спустя минут десять София сказала подруге:

- Итак, представление начинается. Если боишься – лучше отойди подальше, а то мало ли что… Надеюсь, клей нас не подведет.

София начала стучать в дверь мадам Пуф, а потом крикнула, постаравшись максимально изменить голос:

- Бандиты! Убивают! Помогите!

После чего девушка подбежала к Катерине, схватила ее за руку и сказала:

- Бежим, а то, не ровен час, кто-нибудь нас заметит. Надеюсь, кроме немки никто не проснулся.

Девицы прибежали в дортуар. Немного отдышавшись, Катерина сказала Софии:

- Дура ты, Соня, и шутки у тебя дурные. Я так еще ни над кем не шутила. Максимум – могла беззлобно водой облить. А ты сразу – «Убивают, бандиты!» Вдруг человека до сердечного приступа довела?

- Слушай, ты же сама согласилась мне помогать, так что не ной и не шуми. Нормальные у меня шутки. Зато хоть посмеялась и хоть маленько меня отпустило. Главное, чтобы никто не догадался, что это мы сегодня ночью так развлекались.

София зажгла свечу в умывальной. Посмотрев на себя и подругу, девушка с трудом сдержала изумление:

- Катя, смотри, на кого мы похожи! Обе, как черти, перемазались в клею и в угле. Так ладно – сами перемазались, еще и ночнушки испачкали. Надо сейчас срочно отстирывать все, а потом только спать ложиться. Иначе завтра с утра пожалеем, что все это затеяли.

София открыла кран с водой и начала застирывать пятна.

В один из первых приемных дней после того, как София снова вернулась в институт, девушку ждало неожиданное известие: к ней посетители.

«Кто же это?» - подумала она, - «Я вообще никого не жду».

София пошла в вестибюль вслед за пепиньеркой. Увидев, что к ней пришли жандармы, девушке стало дурно, начало темнеть в глазах, закружилась голова.

«Вот их я тем более не ждала», - подумала София, - «Опять забирают, что ли? А за что?»

- Не волнуйтесь так, мадемуазель, вас никто не собирается арестовывать. Просто бумагу одну подпишите.

Собравшись с духом, София начала чтение. В документе гласилось, что Собольникова София Львовна, она же Кожемякина Софья Ивановна, ввиду амнистии освобождается от тюремного заключения, однако, должна отправиться в Архангельскую губернию на поселение.

«Да, доучилась…» - подумала София, - «В институте плохо, однако, ехать не пойми куда не лучше».

- Однако, София Львовна, вот другой документ. По Высочайшему повелению вам разрешается сначала окончить учебу и только потом ехать на поселение. Распишитесь вот здесь, что вы все прочли и обязуетесь никуда не выходить из стен института, каникулы проводить здесь же, а если вдруг по каким-то обстоятельствам непреодолимой силы вам нужно будет куда-то выехать – вы сразу поставите в известность об этом полицию.

София была уже готова подписать документ, как вдруг в ее голове всплыли строчки из амнистии: «По моему приказу амнистировать Софию Собольникову по делу цареубийства от 10 декабря 1886 года, освободить от дальнейшего преследования на территории Российской империи.»

- Подождите секундочку, - сказала девушка, - Какая еще может быть ссылка, если в амнистии черным по белому написано «освободить от дальнейшего преследования на территории Российской империи.»

- Ишь, умная какая, - услышала девушка, - А про свою вторую судимость забыла? Да, повезло тебе по политической статье, однако, по уголовной пойдешь в полной мере. Да, полгода ты отсидела, но теперь должна будешь выйти на поселение. Неужели думала, что осужденной позволят по Москве разгуливать?

- Ах ты ж, Пустозвончик, жизнь мне отравляешь, - сказала София, - Сейчас еще весь Смольный об этом эпизоде узнает, вообще от стыда сгореть можно будет. Только забывать маленько начала.

- Ты не ворчи, как старая бабка, а подписывай скорее, чтобы внимание к себе не привлекать, раз так стесняешься. - услышала София, - Странная ты какая-то, одного стесняешься, второе – как великое достижение выставляешь.

«В общем, Петропавловка номер два. И что я выгадываю?» - подумала София, ставя свою подпись на документе о том, что она со всем ознакомлена, - «Сейчас наверняка снова филера приставят, ох, как же мне надоели они, слов нет».

После того, как жандармы получили подпись от Софии, что она действительно находится в институте и не нарушала предписанный режим, выходив за пределы института, жандармы пошли к классной даме.

- Знаешь, я не понимаю, а смысл нам к ней идти? – сказал один жандарм другому? – Все равно, даже если что-то и было, она предпочтет промолчать хотя бы ради того, чтобы не портить о себе мнение. Скажет «Все хорошо, не волнуйтесь» и уйдем мы обратно.

- Нам сказано, побеседовать с классной дамой, значит, будем беседовать, - ответил его напарник, - Да и, кстати, она нашу поднадзорную не сильно любит, так что вполне может рассказать что-нибудь интересное, если такое было.

Вскоре жандармы подошли к мадам Пуф.

- Здравствуйте, мадам, - сказал один из них, - Как вам, наверное, известно, одна девица из вашего класса, мадемуазель Собольникова, до окончания учебного года находится под надзором полиции. Так вот, мы пришли узнать, каково поведение нашей поднадзорной, все ли нормально, не выходила ли она в город.

- Соответствует ли ее поведение образу благородной девицы, - сказал второй и не смог сдержать смех. Почувствовав легкий толчок в бок, жандарм замолчал и добавил, - Ну она же в институте благородных девиц находится, будущая дочь Отечества.

- Или, может быть, ей пора из института в Архангельскую губернию ехать, не дожидаясь выпускного? – добавил первый.

Услышав реакцию мадам Пуф, жандарм удивленно сказал:

- Мадам, ну вы что, прямо как маленький ребенок, «я уже больше не могу», меня уже тоже преступники достали, причем, больше половины из них за годы работы я в лицо знаю, однако, работаю же как-то, - на минуту задумавшись, он продолжил, - Тогда разрешите еще раз с вашей воспитанницей переговорить, скажем ей, что такими темпами она вполне может учебу не закончить.

Мадам Пуф была не против, поэтому жандармы снова пошли к Софии.

- Мадемуазель Собольникова, нам тут ваша классная дама сказала, что ваше поведение и образ благородной девицы разнятся очень сильно, - сказал один из них.

- Так я не против, пожалуйста, пусть меня отчисляют, - сказала София, - Вообще не горю желанием в этом заведении находиться.

- А вы вообще в курсе, что если вас отчислят, то в ссылку вы поедете сразу же?