Старший брат царя. Книга 1

— Не дай Бог такой доброты. Мною полонен самозванец, присвоивший себе имя великого князя. На деле — он выкормыш литовский, будто бы сродственник беглых князей Ивана Рязанского и Семена Вельского.

— Это мы слышали. Он грамоту подписывал как великий князь Рязанский-Вельский. Вот, глядишь, к нему и потянутся другие князья да дворяне, коим царь Иван не по нраву. Так что пока буду считать его великим князем, и отдавай нам его. Ему у нас будет лучше, чем в застенках у царя Ивана.

— Сдать тебе его не могу. Он тяжело ранен. На коне или на телеге и версты не проедет, помрет. Трясти его нельзя. Пусть подтвердят твои люди. Скажи, Сарацин.

— Сотник правду молвил. Во время боя оглоушили его, и до сих пор слаб, как ребенок малый. Есть не может, сам кормил и поил его. Знахарь говорил: ему можно только лежать.

— И я его видел, — добавил Неждан. — В избу его на руках понесли.

— Понял. Ты, сотник, вызывай своих людей и уходи на все четыре стороны. А мы войдем в Новосиль и будем там жить, пока не оправится великий князь.

— Атаман, я не могу возвращаться без самозванца. Без него в Москве меня ждет дыба. Так уж лучше я тут, под Новосилем, голову сложу. Отпустишь нас с отцом в Новосиль, хорошо, не отпустишь, наша кровь тут прольется.

— Чего-то ты, Юрий, все о крови. Мы не только казнить, но и миловать можем. Други, — обратился Кудеяр к своим помощникам, сидящим на попонах, — будем ли выручать пленника, назвавшегося великим князем рязанским?

Неждан и Сарацин в один голос ответили: «Дохлый нам без надобности, хоть и великий князь». Казацкий атаман Изот пробурчал что-то невнятное, остальные согласно кивнули.

— Ладно, — согласился Гурьян. — Но князь нам все-таки нужен. Так вот, Харитон, мы тебе не верим, что ты сын воеводы Деридуба... А знаем, что ты — князь Ростислав Мосальский! Теперь поведай нам откровенно, как твое княжеское величество у татар оказалось.

Харитону вначале показалось, что атаман шутит, но потом сообразил, что от него хотят. И сразу приободрился, спину распрямил, голову вскинул, усы пригладил и, подбоченясь, произнес:

— Не обессудь меня, атаман Кудеяр. Сказано: ложь при нужде — наполовину ложь... Наш род князей Мосальских один из древнейших на Руси. Но при царице Елене Мосальские попали в опалу. Отец мой казнен, Царство ему Небесное! Дядья сосланы по монастырям, а матери добрые люди помогли бежать в Литву. Было тогда мне от роду неполных десять лет. В Литве матушке покровительствовал князь Семен Вельский. А у него, мы знаем, большие связи с султаном турецким. Через него мы с великим князем Рязанским-Бельским оказались в Бахчисарае...

У Харитона был большой запас историй из его жизни в Литве и в Крыму, но Кудеяр прервал его повествование:

— Спаси Бог тебя, князь Ростислав. Когда-нибудь на досуге мы послушаем твое житие... Сотник Юрий, мы оставляем у себя князя Мосальского, а ты лечи князя Рязанского и уезжай, куда хочешь. Новосиль, так и быть уж, не будем разорять, приму выкуп...

Ладились долго, сошлись на полутора тысячах серебряных копеек. Изот шумел больше всех, ругался, потом плюнул смачно, сказав, что с паршивой овцы хоть шерсти клок и то доход. Князь Мосальский выговорил у Юрши деньги, отобранные у Деридуба. Атаман на прощанье сказал:

— Нравишься ты мне, сотник Юрий, не знаю почему. В жизни всякое бывает, вдруг станет туго, приходи, место у костра всегда найдется.

— За приглашение благодарствую, но не вижу надобности к тебе рваться. Да и где сыщешь тебя?

Ответил Неждан:

— Если тебе худо будет — узнаю. А где живет в Стрелецкой слободе Аким, найду.

Когда садился на коня, Юрша негромко сказал Гурьяну-Кудеяру:

— Хочу, чтоб без крови обошлось под Новосилем. Скажу тебе: хоть ты и ловил моих гонцов, все ж вои наши прорвались. Завтра из Тулы войско придет немалое. Лучше, ежели тебя тут не будет, крови и так хватает.

Кудеяр оживился:

— По какой дороге пойдут?

— Вон что захотел!.. И все ж прошу, не делай засады, людей жаль.

— Верно, людская кровь — не водица. Вот ежели бы все такие жалостливые были, как ты, войн не было б. Сошлись бы воеводы двух противных сторон, посудили-порядили, решили б, кто сильней, уступили бы друг другу кое-что и разошлись бы. Славно, верно? Только так не бывает. Силу показать надобно, да так, чтоб враг уверовал в твою силу. Вот тряхну твоих защитников, больше веры твоим словам будет. Ну, будь здоров на многие годы!

Расстались дружелюбно. И все ж на душе Юрши неспокойно. Хотел мира, а получилось вроде как предательство. А вдруг станут засады на пути отряда Федора? Конечно, он вой знающий, остережется... однако...

Еще больше расстроился б Юрша, если суждено было ему услыхать разговор, что случился в шалаше Кудеяра после его отъезда. Вновь рожденный князь Мосальский, оставшись наедине с Кудеяром, сказал:

— Атаман, я причастен к тайне великой, которую ты должен знать.

— Слушаю тебя, князь.

— Известно ли тебе что о сыне царицы Соломонии, о старшем брате царя Ивана?

— Слухом земля полнится.

— Так вот, — продолжал князь, — я знаю, где его искать.

Кудеяр насторожился:

— Это из тех сказок, что сказывала княгиня Мосальская своему сыну Ростиславу?

— Нет, атаман, это сказывал Харитону его отец Деридуб.

— Ну и что поведал Деридуб?

— Тайна та великая, и я поклялся хранить ее...

— А, не хочешь клятвопреступником быть? Хорошо. Освобождаю тебя от клятвы, пусть на моей душе еще один грех будет. Говори.

И князь Мосальский рассказал все, что ему было известно. Кудеяр выслушал не перебивая. Потом кликнул Неждана и приказал Ростиславу повторить. Посудили, порядили, и Неждан предложил:

— Такие новости не каждый день услышишь. Проверить бы... Пошли нас с ним по святым местам. Ему придется побыть какое-то время дворянином, скажем, Харитоном, а мне — его холопом. Грамоту выправим. В живых еще послухи остались, все о князе Юрии выведаем.

— Дело говоришь, сват. Как мыслишь, князь?

— Попытка не пытка. А не выйдет — вроде как голову в петлю?

— Будешь слушаться Неждана, петли минуешь. Решаем!...

Выкуп лихим людям вывезли за город Семен, Аким и городской казначей. Принимая деньги, казачий атаман сокрушался:

— Эх ты, как звенят-то ладно! Был бы Гурьян покрепче, вдвое больше получили б! Под старость атаман совсем слабым стал!

В эту ночь Юрша с наместником отобрали трех самых ловких охотников и послали на дороги перехватить туляков, предупредить о возможных засадах.

В конце следующего дня пришли туляки. Федор рассказал, что о засадах сам догадался, а потом и гонцы дошли. Стычки с ватажниками были, но потери невелики, ватажники быстро разбегались.

В Новосиле оставались еще Дней десять. И вои и горожане построили крепкий детинец. Новосильцы много раз потом вспоминали добрым словом громкогласного стрелецкого сотника, когда приходилось отбиваться в детинце от нежданных набегов татарских и разбойничьих банд.

Знахари, лечившие самозванца, все оттягивали день отъезда. У Юрши невольно возникали подозрения. Поэтому лечение, растирания и наговоры он разрешал делать только в своем присутствии. Теперь в избе находились полоняники — оба мужика и дьяк. Один из них, самый пугливый, оказался превосходной нянькой. Он бережно ухаживал за больным, находил нежные слова, чтобы успокоить его. Юрше невольно становилось жаль этого мужика, которого ожидала страшная участь.

Обычно, когда Юрша входил в избу, дьяк и мужики отходили в темный угол, а самозванец, не обращая на него никакого внимания, продолжал рассматривать потолок. А когда начал сидеть, то старательно разглядывал пол, будто искал что-то потерянное. Последние дни он стал ходить по избе, болезненно, по-стариковски волочил ноги, слегка согнутые в коленях.

И на этот раз самозванец ходил по избе, но вдруг остановился против Юрши, посмотрел, будто впервые увидел, и спросил:

— Как тебя звать?

— Меня звать Юрием.