Старший брат царя. Книга 1

Из разговора стало ясно, что Харитон, передавая рассказы отца, многое путал, присочинял. Юрша решительно заявил:

— Все это — брехня! Погоди, погоди, дослушай. Верно, меня возили в Суздаль. Ну и что? А тебя возили в Белоозерск. И я, и твой отец видели в Суздале много монахов, монашек и инокиню Софию, наверное. Правда, меня растили в скиту, но таких подкидышей, как я, много по скитам да монастырям. Так при чем тут сын Соломонии, великой княгини? И выходит все брехня. А та брехня может жизни стоить нам с тобой. В Разбойном приказе не станут разбираться, что к чему. Мой совет: забудь, что поведал тебе отец. Крепко забудь, тогда, глядишь, мы с тобой доживем до седых волос. Так-то вот.

— Вона как ты повернул! — удивился Харитон. — А я думал, ты меня угробишь. Зачем тебе лишний послух.

Наступила очередь изумляться Юрше:

— Ты так спокойно говоришь, вроде не про тебя речь! А вдруг я и в сам деле решу от тебя избавиться? А?

— Из-за угла ты не убьешь, Юрий Васильич! Ведаешь ли ты, почему мы с отцом оказались у самозванца? А потому, что услыхали о великом князе и подумали, что ты идешь войной на младшего брата.

— Ах, так рассуждаешь! Убить из-за угла не могу, а призвать татар могу, чтобы они убивали и грабили русских! Слава богу, что я не великий князь и служу верой и правдой государю Иоанну Васильевичу!.. А освободить тебя я найду способ. Только ты поклянись мне, что забудешь слова Деридуба о несчастном Юрии, старшем сыне великого князя Василия.

Харитон охотно поклялся своей жизнью, и своим счастьем, и раем на том свете. Юрша успокоился и принялся выспрашивать о других пленных. Особенно его интересовал Сарацин. По словам Харитона, он постоянно поддерживает связь с Кудеяром. От его имени уговаривал самозванца войти в вольное братство. Харитон высказал предположение, что Сарацин подослан атаманом. Когда однажды кудеяровцы, наряженные стрельцами, перебили многих людей самозванца, что читали его грамоту по деревням, Сарацина не тронули.

— Князь по доброте своей поверил ему, а следовало б разобраться.

Юрша тут же прикинул, что существует связь между посулами от Кудеяра самозванцу и появлением Неждана в Новосиле. Теперь предстоял разговор с Сарацином.

Когда Юрша спустился в подвал, услышал: Сарацин что-то быстро говорил палачу с помощником, которые подвешивали его на дыбу. Он разобрал только последние слова: «...хотите живыми остаться» — и спросил палача:

— Никак он вас пугает?

— Да, Кудеяром грозит. Еще потянуть или хватит?

— Развяжите совсем... Уходите.

— Гляди, сотник, твоя смелость до поры до времени...

— Ладно, поберегусь. А потребуешься, крикну. Ступай. Да покличь сюда наместника.

Когда каты вышли, Юрша пристально посмотрел на Сарацина: коротко стриженные волосы на голове, борода клином с проседью, повисшие вниз усы показались ему знакомыми. Но где он видел этого человека, припомнить не мог.— Сарацин... Имя-то христианское у тебя есть?

— Демьяном крестили.

— Демьян, Демьян... Постой, постой... — Юрию припомнилась изба в Задонье, три бирюча, Демьян среди них. Васька Блин не дал его везти в Москву... — Дак мы с тобой старые знакомые. Не узнаешь?

— Со слугами царскими знакомства не вожу.— Зато знаком с Кудеяром.

Вошел наместник, сел рядом. Юрша негромко рассказал ему, кого допрашивает. Потом обратился к Сарацину:

— Видишь, в горне калится железо? Если не хочешь отведать его, отвечай на мои вопросы по правде. Говори для начала, как пристал к самозванцу?

— Кому самозванец, а для меня великий князь. Полонен я татарами был. В Суроже на базаре князь Михаил меня выкупил.

— Ты не дурак. Ответь: мог ли великий князь рязанский дружить с татарами? Неужто сумлений не было?

— Я хлеб-соль помню, сотник...

— Дальше.

— Говорю, хлеб-соль помню, потому князю Михаилу и служил. Ведал, что у него друзей много. Теперь попал в беду, сразу все разбежались. За свою шкуру дрожат.

— А ты не дрожишь?

— И я дрожу. Аз человек.

— Ну, раз боишься, — продолжал допрос Юрша, — то говори, почему самозванцем интересовался Кудеяр?

Сарацин задумался. Юрша продолжал:

— Мы ведаем, какие предложения делал Кудеяр через тебя самозванцу. Мы хотим знать, зачем Кудеяру самозванец?

— К Кудеяру идут сирые и обиженные. Больше мужики, мастеровые, есть и опальные дворяне. А великий князь мог бы и бояр привлечь.

— Значит, Кудеяр хочет идти войной на законного государя Иоанна Васильевича?

— Зачем войной? Сейчас Кудеяр посылает свое войско в помощь царю под Казань. Великие дела можно и миром кончать.

— Значит, для мира? Ладно. Как мыслишь, Кудеяру известно, что самозванец в наших руках?

— Ему все ведомо.

— Он где обретается, в болотах Приднепровья?

— Нет, ближе. Он хотел говорить с князем сам.

— Сказывай, решится ль он силой освободить самозванца?

— А чего ж не решиться? Воинов-то у вас чуть более сотни.

Наместник не сдержался:

— Успел сосчитать, вор!

— Раньше знал то.

Юрша предупредил:

— Если Кудеяр нападет, ты плохо кончишь. Я велел стрельцам всех пленников убить.

— Неразумный приказ, сотник. Наша смерть будет и вашей, и всех новосильцев. Кудеяр не любит шуток.

Еще несколько вопросов задали Сарацину. Его дерзкие ответы разозлили наместника, он крикнул палача. Однако Юрша вошедшему кату велел увести пленного. Когда они ушли, наместник сердито спросил:

— Кажется, ты лихих людей оберегаешь, сотник? Даже палачу не доверяешь.

— Верно, палачу не доверяю. И беспокоюсь я не о своей голове. Мне царь всея Руси повелел самозванца живым доставить в Москву. И я доставлю. Потребуется, пойду на все, чтоб выполнить тот указ!.. А ты посылай гонцов в Тулу: пусть шлют отряд. И за Федором тоже. Стычка может выйти знатная, не опоздать бы. Ты охраняй частокол и ворота да люд поднимай. Священнослужителям скажи...

— Что-то не пойму тебя, сотник! Вроде как испугался ты? Поверил болтовне татя!

— Знай, наместник, я не из пугливых! Но береженого и Бог бережет. И еще я тебе что скажу. Осмотрел я частокол и ворота града. У нас не хватит сил выдержать великий приступ... Сейчас посылай гонцов, делай еще, что надобно, и пойдем выбирать место, где спешно детинец городить.

— Ты с ума подался, сотник! Указывать мне, государеву наместнику! — Взбешенный, он рванулся к двери. Юрша встал перед ним.

— Стой! Опомнись! Ты прочел грамоту государеву? Так ежели голову свою жалеешь, исполняй, что сказал тебе.

Наместник быстро пришел в себя, сел на скамью:

— Сотник, стыд то будет, ежели взбудоражим людей попусту.

— Куда хуже будет, ежели окажемся у Кудеяра с петлей на вые. А будоражить людей не надо. Пошли гонцов, пусть без шума предупредят знатных, мастеровых, старост, к притчу сам сходи. Детинец начнут городить этой ночью мои стрельцы и твои вои. Горожан возьмем потом...

17

Без малого всю ночь провел Юрша в хлопотах. Вместе с наместником они выбрали возвышенное место близ Речных ворот для детинца. С лопатами, топорами, кирками вывели стрельцов и воев, свободных от охранной службы. Горожан пока не тревожили, хотя многие догадались, в чем дело, и по своему почину пришли помогать.

Не обошлось и без обиженных. У иных плетни сняли, у других огород потоптали. Старосты до хрипоты объясняли нужду, а шум нарастал. Пришлось Юрше речь держать:

— Горожане! Други! Работать надобно, а вы от споров голос теряете. Так послушайте меня. Первое, что хочу сказать, зачем нужен детинец. Придумали его прадеды наши, беспокойная у них жизнь была. Это крепость в граде. В лихую пору туда припасы несли, детей да женок отводили. Враг напал, оборону на стенах градских держат. Не сдюжили, отступали в детинец, там бьются до последнего. А чтоб при отходе больше потерь врагу нанести, между градскими стенами и детинцем завалы делали, кои малым числом защищали, пока остальные уходили. Другой раз перед врагом целые порядки изб зажигали! Врага так уматывали, что доберется он к детинцу, а ударить силы не хватает. На мировую идет! А тут, гладишь, свои подоспеют.