Страшный Тегеран

Заканчивая, Али-Реза-хан сказал:

— И вот теперь посмотрите, как это общество разрешает столь важный общественный вопрос! Подумайте об этом единодушии, при котором не возникает никаких противоречий, об этом единогласном постановлении.

Все весело улыбались, поздравляя себя с членством в подобном обществе. Наконец поднялся шейх, являвшийся секретарем собрания, и объявил:

— Заседание закрывается. Следующее заседание в среду, в два часа до захода солнца, в квартире ага Б., на базаре Башмачников. Прошу господ членов не опаздывать.

Один за другим члены общества поднимались и уходили, и скоро братья остались одни.

Старший брат, Али-Реза-хан, сказал:

— Я что-то не разобрал, что ты мне по телефону хотел сказать.

Али-Эшреф-хан без стеснения рассказал брату все, что он проделал с Эфет, о разводе с которой он еще раньше вскользь ему говорил, и прибавил:

— И вот теперь выискался тут один молодой человек, который угрожает мне за это тяжкими последствиями.

Слушая рассказ Али-Эшреф-хана о судьбе Эфет, Али-Реза не обнаружил никакого удивления: видно было, что и он проделывал подобные дела. Он только спросил:

— Ну, и чем же тебе угрожает этот молодой человек?

— Он говорит, — ответил Али-Эшреф-хан, — что, если я не добьюсь, чтобы ты освободил некоего Джавада, которого ты приговорил к ста плетям и шести месяцам тюрьмы, он обратится с жалобой в высшие сферы и опозорит меня.

Али-Реза сказал:

— Ясно, это тот самый, который сделал вместе с Джавадом это дело. Отлично, очень хорошо, я, наконец, дознался, кто он такой и теперь знаю, что мне делать.

— Как его зовут?

Он сказал мне свое имя, но я его совсем не знаю.

Узнав, что этого человека зовут Ферохом, Али-Реза сказал:

— На свой счет ты можешь быть спокоен: ничего он тебе не сделает, потому что у него есть враг покрупней и поважней тебя — это Ф... эс-сальтанэ.

И Али-Реза-хану пришлось рассказать ему об этом деле и о том, как Ф... эс-сальтанэ заставил его приговорить Джавада к ста плетям и к шести месяцам тюрьмы. И прибавил:

Нужно повидать Ф... эс-сальтанэ и сообщить ему что Ферох пытался спасти Джавада. Пусть он напишет, чтобы его посадили, да в такое место, чтобы там он исчез. Али-Эшреф-хану это предложение понравилось.

— Хорошо, — сказал он, — а когда можно будет повидать господина Ф... эс-сальтанэ?

Оказалось, что сделать это можно только через три дня, так как Али-Реза должен был уехать по какому-то делу в Шимран и мог вернуться только через два-три дня. Порешили, что через три дня Али-Эшреф-хан зайдет за братом и они вместе отправятся к Ф... эс-сальтанэ.

Он посидел еще с четверть часа, справился о здоровье жены брата и спросил о целях общества, на заседании которого он только что присутствовал.

— Да какие же цели, — ответил Али-Реза. — Хочу их использовать, вот и все. Это все народ известный: один редактор, — если понадобится, защитит меня в своей газете; у другого не хватает денег на газету, так он издает экстренные приложения и будет в них меня расхваливать; третий — политикан и оратор, изредка, впрочем, он и часы мастерит, — ну, этот в нужный момент будет хлопотать да бегать туда-сюда насчет моего депутатства; четвертый — торговец ножевым товаром с базара, — этот, если будет необходимо, базар закроет; пятый, шейх, — хоучи. Тут самое главное то, что все они собрались вокруг меня в расчете тоже чем-нибудь попользоваться.

Поздравив брата с такими прекрасными замыслами, Али-Эшреф-хан сказал:

— И в самом деле, что же мы хуже других, что ли? Почему бы и нам не сесть на эти высокие места?

Наконец Али-Эшреф-хан простился с братом и зашагал домой.

Глава тридцать шестая

В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО ФЕРОХ СУМАСШЕДШИЙ

Мы расстались с Сиавушем, когда, присутствуя на своем собственном обручении в саду Ф... эс-сальтанэ и болтая с приятелем, он говорил, что не собирается себя ничем связывать. Как мы знаем, в эту же самую минуту Ф... эс-сальтанэ побежал в эндерун, потом вернулся, захватил с собой доктора и вновь побежал в эндерун. Кроме нескольких человек, никто не понял, в чем дело и зачем доктор пошел на женскую половину. Не понял ничего и жених. Он продолжал громко рассказывать приятелю, как в него влюбилась известная кокотка.

В это время Реза-Кули, подойдя к шахзадэ К.., что-то тихонько сказал ему на ухо, шахзадэ переменился в лице. Он взволнованно спросил:

— Да ты правду говоришь?

Реза-Кули утвердительно кивнул головой. В собрании нарастал ропот.

— Невеста заболела... С невестой припадок... Обручение расстраивается... Агд не состоится...

Наконец голоса эти долетели и до слуха Сиавуша. Он тоже подозвал Реза-Кули и спросил, в чем дело, и тот сообщил, что с барышней припадок, и доктор сказал, что обручение не может состояться.

Известие это не произвело на Сиавуша особенного впечатления. Он только проворчал про себя:

— И туда я сегодня не попал, и здесь ничего не вышло. — И отпустил Реза-Кули, сказав:

— Ну, ладно.

Не обнаруживая желания больше здесь задерживаться, он поднялся и, простившись с окружающими кивком головы, подошел к отцу.

— Ну, мне здесь больше делать нечего?

Чрезвычайно озабоченный и расстроенный, отец сказал:

— Да. Но и уезжать тебе в такую минуту тоже неудобно. Останься, может быть, узнаем что-нибудь о ее здоровье, ведь как-никак, она твоя будущая жена.

Сиавуш в ответ засмеялся и вздернул плечами.

— Должно быть съела чего-нибудь холодного и простудилась. Поправится! У меня слишком много дел, и я не могу тратить здесь попусту время.

Отец ничего не сказал, только в душе улыбнулся: он-то знал, что у Сиавуша нет никаких дел.

Через несколько минут Сиавуш сидел в коляске, а Мохаммед-Таги возвышался на козлах. Коляска тронулась.

Не придавая никакого значения происшествию с невестой и не задумываясь над тем, что оно может значить лично для него, Сиавуш обратился к Мохаммед-Таги:

— Тут у нас сегодня ничего не вышло. Поедем куда-нибудь в другое место. Право! А то только молодость зря проходит.

Он засмеялся. Обернувшись к нему с высоты козел, Мохаммед-Таги сказал:

— Ну, в эти места в коляске ездить невыгодно: сейчас же вместо десяти туманов возьмут тридцать!

— А мы там, поблизости, с коляски сойдем, — ответил Сиавуш.

Коляска миновала Больничный Хиабан, площадь Тупханэ, Хиабан-Чираг-Барг, проехала перекресток Эмин-Хозур и остановилась возле улицы Каджаров. Сиавуш и Мохаммед-Таги слезли и отправили коляску домой.

Это был квартал, населенный публичными женщинами.

Возле казармы Наиб-ос-сальтанэ Мохаммед-Таги ввел своего барина в маленький дом с грязной калиткой и грязными стенами, с пустым, без воды, хоузом во дворе.

Сиавуш, всего четверть часа назад восседавший в роскошном цветнике господина Ф... эс-сальтанэ, поморщился.

— Здесь что-то уж очень плохо!

Но Мохаммед-Таги тотчас же его успокоил:

— В таких-то местах и попадаются хорошенькие штучки.

Сиавуш и Мохаммед-Таги провели ночь в этом доме.

Когда утром они подходили к своему дому, шахзадэ К... сходил с крыльца, чтобы сесть в коляску и куда-то ехать. Он был до крайности расстроен и встревожен и тем, что Сиавуш не ночевал дома, и тем, что обручение расстроилось.

Он говорил сам с собой:

«Что же это такое? Почему? И нужно же было такому случиться!»

Увидев Сиавуша, он обрадовался.

— Ты где же это был?

Сиавуш растерялся. Мохаммед-Таги, видя, что он не знает, что ответить, поспешил на выручку. Выступив вперед, он доложил:

— После вчерашнего события ага чувствовали себя так плохо, что я счел необходимым, ради их здоровья, отвезти их за город немного рассеяться.

шахзадэ К... сказал, что он едет справиться о здоровье Мэин и что было бы очень хорошо, если бы Сиавуш поехал с ним. Но Сиавуш отговорился нездоровьем и обещал, если найдет время, съездить вечером лично.