Пером и шпагой

м откровенны, - отвечал Вильямс. - А на каждом моем ухе, словно серьги, болтаются шпионы императрицы!

В испуге он бежал с куртага. Но едва вернулся в посольство, как Лев Нарышкин передал ему записочку от великой княгини. Вернее - план государственного переворота, едва только Елизавету постигнет очередной приступ болезни. Вильямс понял, что у Екатерины все уже готово. Она подсчитывала: сколько нужно солдат, какая сигнализация, кого сразу арестовать, когда и где принимать присягу. "Как друг, - заканчивала Екатерина, - исправьте и предпишите мне то, чего не достает в моих соображениях".

Вильямс даже не знал, что тут можно исправить или дополнить. Это уже заговор, настоящий заговор, и не принять в нем участия было бы для посла Англии большой ошибкой. Громадный корабль России еще можно развернуть на старый курс - только сменить капитана! И тут появилась в небе комета; ее давно ждали, о ней писали в газетах ученые, она волновала умы и сильно действовала на суеверие Елизаветы Петровны.

- Быть беде.., быть, быть, - охала императрица. - Комета - смерть моя! Господи, неужто к себе меня отзываешь?..

Здоровье ее действительно пошатнулось, и Вильямс поспешил обрадовать Екатерину:

- У кого вода поднялась в нижнюю часть живота, тот уже человек обреченный. Ваши шансы растут...

Английское золото теперь звенящим потоком ринулось в покои великой княгини. Екатерина играла, как загулявший поручик гвардии, получивший сказочное наследство. Ела второпях. Не досыпала. Даже любовные цидулки и те писала на карточных рубашках. Долги лиходейки быстро росли, но денег все равно не хватало.

- Мне уже неудобно обращаться к вам, - говорила Екатерина Вильямсу, но все же обращалась...

Издалека - через шпионов - Фридрих пристально следил за событиями при "молодом дворе". Вильямс действовал по указке короля, завершая отрыв "молодых" от двора Елизаветы; теперь Екатерина заодно с мужем должна была служить Фридриху.

И в этот момент у нее, рвавшейся к русскому престолу, вдруг появился враг. Враг ее любви... Шевалье де Еон прибыл морем в Петербург, и Екатерина при встрече с ним говорила о лошадях. Она знала лошадей и любила их. Под конец она воскликнула:

- Нет ни одной женщины в мире смелее меня! Я вся полна необузданной отваги...

Вот что записал в этот день де Еон в своем альбоме:

"У нее блестящие глаза - глаза дикого животного; лоб высокий, и, если не ошибаюсь, на нем начертано долгое и страшное будущее... Она приветлива, но когда подходит ко мне, я в безотчетном движении отступаю назад: она наводит на меня страх..."

Екатерина же в этот день никаких записей не делала. Вернулась к себе радостно взволнованная. Сегодня императрица опять не вышла к столу - ей плохо, а комета летит и летит по небу.

ШЕВАЛЬЕ В ПЕТЕРБУРГЕ

Вот теперь нам исторически точно известно, что де Еон прибыл в Петербург, и не в женском, а в мужском одеянии.

***

Английский жеребец стучал копытами в палубу, гнусаво блеял меринос и дружно лаяли семнадцать датских