Битва железных канцлеров

Двадцать тысяч талеров.., вас устроят?

- Но я не могу войти в сделку, - отвечал Бисмарк, - ибо небогат и у меня нет свободных капиталов для взноса.

- О! - сказал агент Ротшильда. - Вместо денег вы, господин посол, можете внести в наше дело свою энергию.

- У меня энергии - как у застоялого жеребца, - отвечал Бисмарк. - Вы не боитесь, что я развалю вашу конюшню?

Левенштейн сказал, что Вена будет крайне благодарна Бисмарку, если при дворе Петербурга он станет защищать интересы не только Пруссии, но и Австрии... "Учись, Бисмарк, учись!" - подумал посол и хотел поймать жуликов на слове:

- Тогда пусть ваш канцлер Буоль подкрепит это заманчивое предложение своим письменным обязательством. Левенштей на удочку не попался, а цену повысил:

- Тридцать тысяч талеров.., вы довольны? Бисмарк глянул на часы с таким вниманием, будто их стрелки, показывали сумму, за которую ему стоит продаваться.

- Скоро отходит поезд.., пора! Но о таких вещах не следует говорить здесь.., попрошу вас следовать за мною. На лестнице отеля он развернул банкира задом к себе.

- Одумайтесь! - заверещал Левенштейн. - Или вы не боитесь иметь своим врагом великую империю Габсбургов?

- Увы, не боюсь, - отвечал Бисмарк и ударом колена под дряблые венские мякоти он спустил банкира с лестницы, послав вдогонку слова:

- Честные послы короля неподкупны!

Провожать его пришли на вокзал брат Бернгард и сестра Мальвина фон Арним; брат считал назначение в Петербург "почетной ссылкой", а сестра, бывавшая в России, завидовала ему... Бисмарк загреб в объятия своих детишек - Марию, Герберта и Вилли, сочно перецеловал их румяные лица.

Гугукнул паровоз - жена подставила сухие губы.

- Поехали, - пихнул он в купе камердинера Энгеля... Надвинулась ночь. Бисмарк сказал:

- Одно меня беспокоит: говорят, в России очень высокие цены на дрова.., просто не по карману мне!

Еще не побывав в России, посол испытывал уважение к этой стране. Те русские, которых он встречал в Европе (Горчаков, Глинка, Титов, Кейзерлинг) позволили ему сложить о русском народе выгодное впечатление. Они разрушили в глазах Бисмарка европейскую легенду о русских, как о беспечных фаталистах и лежебоках. Напротив, Бисмарк отметил для себя, что русские натуры энергичны, остры и впечатлительны. Не забыл он и княгини Юсуповой, которая в пору его молодости взяла Бисмарка за руку и впервые ввела в высший свет Берлина...

Сумеречный рассвет застал их где-то за Варшавою.

- Вот мы и в России, - пригорюнился Энгель. За окном вагона едва угадывались сиреневые дали без признаков жилья - лес, сугробы, безжизненные поля.

- Зловещая картина! - хмыкнул посол. - Как хорошо, что никто из моей родни не соблазнился в восемьсот двенадцатом году маршировать на Москву заодно с Наполеоном... Иначе я слышал бы сейчас, как скрежещут их кости под колесами. Да, Энгель, вон растут те самые березы, из которых загадочные русские натуры производят розги для души и веники для тела... Да, Энгель, да!

До самого