Жезл маршала. Василевский

   — Маршал Кулик! — процедил сквозь зубы вождь. — Я просил его помочь адмиралу Левченко удержать Керчь, а он, подлец, видно, и пальцем не шевельнул. Он уже однажды подвёл меня, — продолжал в гневе Верховный. — Тимошенко говорил мне, как летом Кулик попал в окружение под Минском. Знаешь, что он сделал, чтобы спасти свою шкуру? Напялил на себя крестьянский тулуп и надел лапти, чтобы его не опознали немцы. И это его спасло. А другой бы пустил себе пулю в лоб, как это сделал генерал Ефремов...

Опасной оставалась и обстановка под Москвой. В конце октября нашим войскам удалось сдержать наступление врага на рубеже Волжского водохранилища, восточнее Волоколамска, а на юго-западных подступах к столице — в районе Тулы.

   — Иосиф, ты уедешь из Москвы? — осведомился Берия, когда его и Молотова Сталин вызвал к себе, чтобы обсудить ситуацию по обороне города.

   — Лазарь Каганович советует мне уехать, просил, чтобы и его взял на свой самолёт. А как бы ты поступил, Вячеслав, будь на моём месте?

   — На твоём месте, Иосиф, я никогда не буду! — возразил Молотов. — Народ знает одного вождя — товарища Сталина, ему он верит, на него надеется. А кто я? — громко и, как показалось, с обидой в голосе спросил Молотов. — Я твоя правая рука, как ты сам однажды сказал.

   — Если ты, Вячеслав, у товарища Сталина правая рука, то я — левая!

Заголосила «кремлёвка». Нагнувшись, Сталин дотянулся до трубки.

   — Слушаю!.. Товарищ Василевский? Я звонил вам, где вы были? Ах вот что, вы были у Вознесенского!.. Мне вы тоже нужны... Да, срочно!

   — Тебе, Иосиф, звонил тот генерал, который ездил со мной на Западный фронт разбираться в трагедии?

   — Он. А что, ты и с ним поцапался?

   — Да нет, — качнул головой Молотов. — Василевский — генерал толковый.

Василевский вошёл в кабинет.

   — Быстро вы, однако, добрались сюда! — Сталин кивнул ему на кресло. — Садитесь, пожалуйста. Я хотел бы услышать ваш доклад об обстановке под Москвой. Только коротко и главное. Карта на столе.

   — Мне тоже интересно знать, что там делается, — подал голос Молотов и подошёл к столу. Берия остался сидеть на месте, он что-то писал в блокноте.

Александр Михайлович, хорошо знавший положение на всех фронтах, кратко изложил ход оборонительных боев, наиболее «горячие» участки показал на карте. Сталин желал узнать его мнение о действиях Западного фронта, но Василевский сам заговорил о нем:

   — Западный фронт, основной, я бы назвал его главным щитом обороны. Генерал армии Жуков сделал то, чего не мог сделать генерал Конев, когда враг начал своё первое наступление на Москву. Я вовсе этим не хочу сказать, что Конев плохой военачальник, просто он тогда растерялся, его больше испугали не сами немцы, а их танки.

   — Он, ваш Конев, тогда едва не бросил фронт! — язвительно произнёс Берия. — Всё же следовало наказать его...

Сталин пропустил его слова мимо ушей.

   — Значит, вы уверены, что главный щит обороны столицы надёжный? — В глазах Сталина появился такой знакомый Василевскому блеск.

   — Уверен и за Жукова ручаюсь.

   — За Ворошилова ручался сам Жданов на Ленинградском фронте, но у него ничего не получилось, пришлось посылать туда Жукова, — бросил реплику Берия.

   — Лаврентий, помолчи! — остудил пыл Берия Сталин.

Поговорили ещё об обороне Москвы, и Верховный был доволен тем, какие дельные предложения вносил Василевский по ходу обсуждения. Казалось, все вопросы были исчерпаны, но Сталин не отпускал его.

   — У меня к вам просьба, — вдруг сказал он. — Не смогли бы вы написать постановление о присвоении очередного воинского звания одному нашему генералу? — Сталин пальцами погладил усы.

   — Я готов это сделать! — Василевский раскрыл блокнот, достал из кармана ручку. — Кто этот генерал и какое воинское звание?

   — Речь идёт о генерале Василевском... — начал было Сталин, но Александр Михайлович решительно возразил:

   — Прошу вас освободить меня от такого поручения!

Молотов улыбнулся, покачал головой, но не проронил ни слова. А Берия не сдержался и выкрикнул чуть ли не в лицо Василевскому:

   — На вашем месте я бы нос не задирал!

   — Лаврентий, опять ты рвёшь удила? — сердито бросил Сталин. Он посмотрел на Василевского: — Хорошо, этот вопрос мы решим сами.

   — А нельзя ли отметить хорошую работу моих помощников? — спросил Василевский.

   — Не возражаю! — одобрил Сталин. — Назовите Поскрёбышеву фамилии ваших помощников, а я решу это дело.

28 октября 1941 года Постановлением СНК СССР четверым из оперативной группы Генштаба были присвоены воинские звания: Василевскому — генерал-лейтенанта, полковникам Карпоносову, Курасову и Шевченко — генерал-майора. Узнал об этом Василевский утром на другой день. «Ну вот, Саша, у тебя новая радость, — сказал он себе. — Ты вырос ещё на одну ступень. Так что не ворчи, если Верховный даёт тебе одно задание за другим».

Поздно вечером из Арзамаса ему позвонил маршал Шапошников.

   — Здравствуйте, голубчик! — весело зазвучал в трубке его голос. — Как дела? Справляетесь с работой? Доволен вами Верховный?..

Борис Михайлович сыпал вопросами, и Василевский его не перебивал, а как только Шапошников умолк, Александр Михайлович не без гордости заявил:

   — Я уже генерал-лейтенант, товарищ маршал!.. Когда присвоили? Вчера. Утром собрался доложить вам по телефону, но срочно вызвал Верховный...

   — Поздравляю вас, голубчик! Мне тут скучно без вас, хотя работы чертовски много.

   — У меня тоже, Борис Михайлович. То одно, то другое, на ходу сплю...

Это было правдой, и Василевский ничего не придумал. Днём раньше его вызвали в Ставку. Сталин говорил по телефону с адмиралом Октябрьским, Василевский, сидя за столом, задремал. Сталин громко кашлянул, и он проснулся. Ему было неловко от того, что случилось, но Верховный не стал его журить, но вдруг сказал:

   — Отныне, товарищ Василевский, с трёх часов ночи и до десяти утра вы будете отдыхать. Только не вздумайте меня обманывать. Я буду проверять.

Василевский ушёл, и в кабинете повисла напряжённая тишина.

   — До Ноябрьских праздников осталась неделя, — наконец заговорил Сталин, перекидывая на столе листки календаря. — Я решил седьмого ноября провести на Красной площади военный парад...

Молотову показалось, что он ослышался.

   — Какой парад, Коба?! — удивлённо воскликнул он. — Под Москвой немцы, а ты задумал такое дело?..

   — Иосиф шутит, а ты, Вячеслав, поверил, — хохотнул Берия. — Пора бы подумать, как мы будем драпать из столицы...

Сталин бросил на Берия зловещий взгляд.

   — Что ты сказал? — жёстко разжал он губы. — Драпать из столицы? Тебя, очкарика, за такие слова надо поставить к стенке!

Берия не на шутку струсил, вскочил с места:

   — Иосиф, извини, я брякнул смеха ради... — Он ударил себя в грудь кулаком: — Ты думаешь я испугался фашистов? Да я никогда не побегу из Москвы, если даже ты прикажешь! Я буду драться с немцами, я буду рвать их зубами, я...

   — Перестань, Лаврентий, — смягчился Сталин. — Мне не до шуток. Нашёл с кем шутить. Я же тебе не баба...

Маленков молчал, как будто в рот воды набрал. Он ждал, чем кончится эта перепалка. А Сталин вновь заговорил, и азартно:

   — Парад будет принимать маршал Будённый. Народ его знает, любит, а дети и поныне играют в конницу Будённого. Командовать парадом поручим генералу Артемьеву, командующему войсками Московского военного округа. Надо позаботиться и о том, чтобы в это утро немецкие самолёты не смогли совершить налёт на Красную площадь. Но если им удастся сбросить бомбы, убитых и раненых быстро убрать, а военный парад продолжать! — Сталин помолчал. — Но прежде, шестого ноября, я сделаю доклад на торжественном собрании, которое проведём на станции метро Маяковская, и на военном параде произнесу речь. Возражений нет? Я спрашиваю у вас как членов Политбюро ЦК.