Зато Париж был спасен

лонился в сторону, но почему-то не исправило его маршрута; таким образом, Самсонов оказался один на один с германской военщиной, собранной в плотный кулак... Гинденбург и Людендорф провели бессонную ночь в деревне Танненберг, слушая, как вдали громыхает клубок яростного боя. Тут им принесли радиограмму Самсонова, которую немцам удалось раскодировать. Людендорф со значением сказал:

- Самсонова от Ренненкампфа отделяет лишь сто миль...

Немцы начали отсекать фланговые корпуса от армии Самсонова, а Самсонов, не зная, что его фланги уже разбиты, продолжал выдвигать центр армии вперед - два его корпуса ступили на роковой путь! Армия замкнулась в четырехугольнике железных дорог, по которым войска Людендорфа и маневрировали, окружая ее. Правда, здесь еще не все ясно. До нас дошли слухи, что Самсонова поначалу среди окруженных не было. Но, верный долгу, он сам верхом на лошади проскакал под пулями в "мешок" своей армии.

При этом он якобы заявил штабистам:

- Я буду там, где и мои солдаты...

Курсирующие по рельсам бронеплатформы осыпали армию крупнокалиберными снарядами. Прусская полиция и местные жители, взяв на поводки доберманов-пинчеров, натасканных на ловле преступников, рыскали по лесам, выискивая раненых. Очевидец сообщает: "Добивание раненых, стрельба по нашим санитарным отрядам и полевым лазаретам стали обычным явлением". В немецких лагерях появились первые пленные, которых кормили бурой похлебкой из картофельной шелухи, а раненым по пять-шесть дней не меняли повязок. "Вообще, - вспоминал один солдат, - немцы с нами не церемонятся, а стараются избавиться сразу, добивая прикладами". Раненый офицер, позже бежавший из плена, писал: "Пруссаки обращались со мной столь бережно, что - не помню уж как - сломали мне здоровую ногу... Во время пути они курили и рассуждали, что делать со мною. Один предлагал сразу пристрелить "русскую собаку", другой - растоптать каблуками мою физиономию, третий - повесить..." Людендорф беседовал с пленными на чистом русском языке, а Гинденбург допрашивал их на ломаном русском:

- Где ваш генерал Самсонов?

- Он остается с армией.

- Но вашей армии больше нет.

- Армия еще сражается...

В лесах и болотах, простреленная на просеках пулеметами, на переправах встреченная броневиками, под огнем тяжелой крупповской артиллерии, русская армия не сдавалась - она шла на прорыв! Документы тех времен рисуют нам потрясающие картины мужества и героизма русских воинов... По ночам, пронизав тьму леса прожекторами, немцы прочесывали кусты разрывными пулями, рвавшимися даже от прикосновения к листьям. Это был кошмар! Гинденбург с Людендорфом вынуждены были признать, что русский солдат чрезвычайно стоек. Германские газеты откровенно писали: "Вся эта попытка прорыва являлась чистым безумием и в то же время геройским подвигом.., русский солдат выдерживает потери и дерется даже тогда, когда смерть является для него неизбежной".

Американский историк Барбара Такман в книге своей (которая была любимой книгой президента