Предтеча

ечь Соколова от главного дела: спора с Бутлеровым. Бутлеров для доказательства своей точки зрения синтезировал причудливые одноосновные спирты. Они показывали все свойства частично металлизированного водорода, но не окислялись в привычных для спиртов условиях. Ни в одной из статей Бутлеров не упоминал о Соколове, но само направление его работ говорило, что он непрерывно спорит с предшественником, утверждает свою правоту, а сделать это можно, лишь доказав, что закон образования и окисления спиртов иной, нежели полагает Соколов.

В свою очередь, Николай Николаевич вернулся к производным глицериновой кислоты. За эти годы глицериновую кислоту испытывали мсногие химики и в том числе Федор Бейльштейн, получивший из подаренных Соколовым образцов иодистое соединение, изомерное с иодпропионовой кислотой. Действие окиси серебра на органические соединения иода – давний и верный способ получения новых спиртов, и потому, едва статья Бейльштейна появилась в либиховских Анналах, как не менее десятка химиков начали подобные изыскания. Результаты получались противоречивые, нечеткие, и постепенно интерес к ним упал.

Тогда-то, после двухлетнего перерыва подключился к работе Соколов. Он-то хорошо знал, как нежны и капризны производные глицериновой кислоты, как легко они разлагаются, теряют воду, переходят в простейшие кислоты. Реакции Соколов проводил в самых мягких условиях, во время выделений и кристаллизаций никогда не нагревал растворы, хотя это растягивало простые операции на многие недели. Но зато он сумел получить еще одну кислоту, изомерную молочной, но вполне от нее отличную. Молочных кислот оказалось более, нежели допускала теория Бутлерова.

«Факты, не объясняемые существующими теориями, наиболее дороги для науки, от их разработки следует по преимуществу ожидать ее развития в ближайшем будущем», – писал Бутлеров в одной из статей. Теперь такие факты имелись у обеих теорий.

Статью о молочной кислоте Соколов поместил в «Записках Новороссийского университета», хотя в Одессе почти не было людей, способных понять ее. Общество восприняло публикацию лишь как попытку доказать, что деньги на обзаведение лаборатории трачены не зря. Профессор нравственного богословия протоиерей Павловский выразил общее мнение, отечески попеняв Соколову:

– Многие тысячи трачены на оное молочное скисание, храм же университетский стоит пуст и неблаговиден.

– Деньги трачены на науку, как и пристойно университету, – возразил Соколов.

Отец Михаил, добрейший человек, шумно вздохнул, но продолжал увещевать строптивца, призвав на помощь авторитет преподобного Иоанна Вишенского:

– «Поеретичели вси обитальницы Малой России и от бога далече устранишася, к неверию и зложитию припрагше, егда на мирскую мудрость ся полакомили».

«Братие, не высокоумствуйте…» – вспомнил Соколов, но говорить не стал, лишь улыбнулся, произнес: «Грешен, батюшка», – и пожертвовал на восстановление иконостаса церкви святых Кирилла и Мефодия двадцать пять рублей.

Мир с Павловским был восстановлен.

А