Колчаковщина (сборник)

— Одного поля ягода, сейчас не виноват, потом будет виноват.

Молодых присоединился к Ивану.

— Верно, лучше сейчас, а то потом хлопот не оберешься.

В конце концов Петр Молодых, бывший в штабе за секретаря, записал постановление:

«Попа Ивана за донос из села Сизовки вместе с его семейством изгнать, имущество конфисковать в пользу революционной армии. Дьякона Василия, как он с попом Иваном одного поля ягода, также изгнать, а имущество конфисковать…»

Пошел Петр Молодых с постановлением революционного штаба к попу Ивану, за Петром мужики гурьбой. Выслушал поп Иван постановление, вскипел гневом великим.

— Анафемы, проклинаю из рода в род!

Побледнел поп Иван, перехватило в горле.

Смеются мужики.

— Ты, батя, тише. Как мы теперь восставший народ, революционная армия, значит, то ты теперь не шибко кричи.

Молодые парни грохочут:

— Остричь попа!

Вывели попа Ивана из дома, усадили среди двора, крепко держат за руки. Упали наземь русые кудри попа Ивана. Обкарнали пушистую бородку.

Плачет поп, от злобы задыхается.

— Будьте прокляты, прокляты!

— Не могешь проклинать, как ты теперь расстрига.

Кончили с попом, за попадью взялись. Подняли юбки попадье на голову. Мишка Сычев с лагунком дегтя подлетел:

— Помазуется раба божия Настасья, попова жена!

И мазком попадью — спереди мазок, сзади мазок.

— Хо-хо-хо! Посмоли, Миньша, посмоли!

Рвется попадья из дюжих рук, криком кричит. Поп Иван рвется, смертного поругания снести не может.

— Да разразит вас господь громом, молнией, трусом, гладом!.. О, будьте прокляты, прокл…!

Задохнулся в злобе великой, рванул ворот подрясника.

— Иди, батя, иди!

Шумной веселой толпой, будто гостей провожали, направились к реке. Почти одновременно к реке подвели дьякона вдового.

— Садись в лодку, поезжай.

Сели в лодку поп с попадьей, сел дьякон вдовый. Сунули им мужики весла в руки, оттолкнули лодку от берега.

— Поезжай да назад не ворочайся.

Лодка тихо качнулась, поплыла.

Вскочил поп Иван в лодке, простер руки к берегу:

— Проклинаю!.. Будьте прокляты во веки веков!.. В детях ваших и во внуках ваших!..

Распалилось сердце попа Ивана. Грозит кулаком, а слова в горле застряли, не вытолкнешь. Попадья дергает за подрясник.

— Сядь, отец Иван, сядь, озлобишь мужиков.

Отмахнулся поп Иван от жены, прохрипел не глядя:

— Молчи ты… мазаная!

Заплакала попадья. Низко нагнулась, закрыла руками лицо.

— Будьте прокляты, прокляты!..

— Хо-хо-хо! Позжай, батя, позжай!

Глава шестая

Усмирители

Ночью, в двух верстах ниже Сизовки, остановился пароход «Коммерсант». На пароходе находился карательный отряд, высланный против бунтующей Сизовки, — две роты солдат, сотня польских гусар при пушках, пулеметах.

В рубке первого класса заседает военный совет: начальник отряда капитан Ефимов, ротмистр пан Зелинский, три русских офицера, два поляка.

Боевой план предложен капитаном Ефимовым.

— Пан Зелинский ссаживается на берег, тихим шагом продвигается к Сизовке, оставляет у обоих концов ее по полсотне гусар и ждет сигнала. Капитан Ефимов поднимается на пароходе к пристани, роты сходят на берег, рассыпаются вдоль берега цепью… С парохода сигнал… С обоих концов врываются гусары, с берега солдаты. Пощады никому… — Капитан Ефимов делает рукой короткий выразительный взмах: — Ни-ко-му!

Военный совет боевой план капитана Ефимова одобрил.

Гусары сводят лошадей на берег, молча строятся. Пан Зелинский выезжает вперед, тихо командует:

— Шагом ма-а-арш!

По три в ряд, взвод за взводом, гусары исчезают в темноте…

Пароход с притушенными огнями медленно пополз вверх по реке.

Иван Бодрых обходил посты. За конторкой пристани, у старой поваленной барки трое часовых закинули удочки.

Бодрых остановился возле мужиков.

Рыбу ловите?

— От скуки, — тихо ответил один из мужиков, — все будто дело.

Прислонился Иван к барке, задумался. К ногам с тихим шелестом набегала волна. С того берега доносился глухой шум тайги. В реке отражались звезды, ярко сиявшие на черном небе.

Вдруг Иван поднял голову.

— Чу, ребята!

Снизу по реке донесся плеск, тихий, чуть разберешь, а слышно — плещется.

— Слышь, товарищи, плещется!

Мужики повернули головы вниз по реке — на звук чутко прислушались.

— Плещется.

— Не иначе, пароход.

— Пароход, однако… Колесами плещет… тихо только.

Еще прислушались.

— Пароход, быть больше нечему.

Бодрых встрепенулся.

— Беги один в штаб, скажи товарищу Киселеву, пароход идет… Ты, Ваньша, посты на низу обеги… Без приказания стрельбы чтоб не открывать… Постам стягиваться сюда…

Получив донесение о появлении парохода, Киселев немедленно двинул к пристани все силы.

Цепи повстанцев рассыпались по берегу, щелкают затворами. Главные силы сгрудились у поваленной барки.

— Кто с револьверами — на конторку, стрелять в упор, — тихо командует Димитрий, — с пиками туда же.

Всматриваются мужики волчьими глазами в темноту, напряженно вслушиваются.

Тихо пароход ползет, не иначе еще берегом люди идут.

Димитрий опять к главным силам.

— Товарищ Молодых, с конными на поскотину!. Товарищ Лыскин, с конными по берегу, не идут ли солдаты берегом!

Молодых и Лыскин скрылись в темноте. Не успел Киселев дойти до конторки, от Лыскина прискакал конный.

— Товарищ Киселев, высадку хочут делать, к берегу пароход забирает.

Димитрий почувствовал легкое волнение. Вот оно, первое серьезное дело! Как-то поведут себя мужики. Хотел было обратиться к ним с краткой речью и тотчас же раздумал, — не до речей.

Ринулся вперед.

— За мной, товарищи! Соблюдать тишину!

Люди пригнулись к земле, распластались. Мелькают отдельными тенями, тень за тенью. Бегут неслышным бегом, на носках, по-военному.

В ста саженях ниже пристани пароход приставал к берегу.

Димитрий остановил людей.

— Окружай место полукругом. Как начнут слезать, бить по сходням.

От одного к другому приказание шепотом:

— Окружай… бить по сходням…

Влипли в землю упругими телами. Винтовками в пароход уперлись. Ждут.

С парохода осторожная вполголоса команда:

— Бросай сходни!

Слышно было, как перекинули на берег сходни, зашуршали комья земли, падая в воду. По сходням замелькали тени, тихо забряцало оружие.

Перед сходнями заколыхались кучкой. Донесся тихий, сдержанный говор. Так и подмывает мужиков. Эх, стрельнуть бы. Твердые пальцы крепко впились в железо винтовок, дула нащупывают жертву.

Вдруг звонкой сталью взметнулась по берегу команда Димитрия:

— Залп!

И сразу грохнуло, разорвало, покатилось перекатами по воде. Ответным эхом откликнулась сотого берега тайга.

У сходней — крики и стоны обезумевших от страха людей, плеск упавших в воду тел.

— Залп!.. Залп!..

Голос Димитрия звенел радостью. Победа будет на их стороне, враг не выдержит. И словно в ответ с парохода донеслась яростная команда капитана Ефимова:

— Назад, назад, убирай сходни!

Ярко вспыхнули электрические лампочки парохода.

— Кто смел? — задохнулся от злобы капитан Ефимов. — Тушить огни!

Огни погасли.

С парохода открыли беспорядочную стрельбу. А с берега, из пугающей темноты неслись залпы за залпами, крупным градом стучали пули по палубе.

Люди падали от невидимого и потому еще более страшного врага.

Под выстрелами пароход медленно спускался вниз.

На берегу повстанцы подобрали восемнадцать винтовок. С убитых солдат сняли подсумки, одежду. Тела столкнули в воду…

От поскотины послышались частые выстрелы.

К берегу подскакал верховой.

— Где товарищ Кисёлев? От Молодых я…

— В чем дело?

— Товарищ Киселев, там целый отряд. Казаки или кто, не разберешь.