Страшный Тегеран
Страшный Тегеран читать книгу онлайн
Роман иранского прозаика М. Каземи охватывает события, происходившие в Тегеране в период прихода к власти Реза-шаха. В романе отражены жизнь городской бедноты, светский мир Тегерана. Автор клеймит нравы общества, унижающие человеческое достоинство, калечащие души людей, цинично попирающие права человека, обрекающие его на гибель.
Об авторе [БСЭ]. Каземи Мортеза Мошфег (1887-1978), иранский писатель. Один из зачинателей современной персидской прозы. Сотрудничал в журнале "Ираншахр", издававшемся в Берлине с 1924, позднее редактировал журнал "Иране джаван" ("Молодой Иран"), в котором публиковал свои переводы с французского. Его социальный роман "Страшный Тегеран" (1-я часть "Махуф", опубликован в Тегеране, 1921; 2-я часть под названием "Память об единственной ночи", опубликована в Берлине в 1924; рус. пер. 1934-36 и 1960) разоблачает отрицательные стороны жизни иранского общества 20-х гг., рисует бесправное положение женщины. Романы "Поблёкший цветок", "Драгоценная ревность" и др. менее значительны и не затрагивают острых социальных проблем [Комиссаров Д. С., Очерки современной персидской прозы, М., 1960; Кор-Оглы Х., Современная персидская литература, М., 1965.].
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Ферох хотел избавиться от этого нелепого бесстыдника и уже было начал прощаться, но замолчал: как раз в это время Сиавуш, все продолжая свое хвастовство, вдруг сказал:
— Отец все настаивает, чтобы я женился. И, к сожалению, через три дня назначен агд. Вы, конечно, приедете? Пожалуйста!
Услышав слова «через три дня», Ферох ощутил беспокойство.
Он спросил себя: «Уж не Мэин ли отдают этому кавалеру?» Не обнаруживая ничем своего волнения, он спросил:
— Вы не сказали еще, с кем вы собираетесь вступить в брак?
Сиавуш спокойно ответил:
— А с дочерью господина Ф... эс-сальтанэ. Отец говорит, что после этого брака наш огромный капитал удвоится. Тогда мне будет на что повеселиться.
Ферох едва сдерживался. Ему хотелось треснуть кулаком по голове этого дурака, собиравшегося жениться на Мэин и развратничать на ее деньги с другими, избить его так, чтобы он тут же простился с жизнью или, по крайней мере, изувечить его насколько удастся. Но он остановил себя: «Что за сумасшествие! Надо выслушать до конца, что скажет этот дурак».
И, сдержавшись, он сказал:
— Это поистине прекрасная партия.
А Сиавуш, важничая, ответил:
— Теперь, когда вы знаете, кто жених и кто невеста, вы, конечно, пожалуете на агд, а потом не откажетесь осчастливить своим присутствием и свадьбу.
Ферох ответил:
— К сожалению, что касается агда, то прошу меня извинить, но, иншаала, приеду на свадьбу и принесу вам свои искренние поздравления.
Сиавуш, чувствуя, что настояния его не помогут и Фероха на агде не будет, больше об этом не говорил и продолжал свое: то о красоте какой-то женщины с Хиабана Шени, то о фигуре другой женщины из Шахреиоу, и наконец заговорил о вещах, о которых говорят между собой развратники другого рода, которых в Тегеране становится все больше (по выражению одного оперного композитора, о «любви к юноше»), и принялся рассказывать, что он делал со своими товарищами и что товарищи делали с ним.
Измученный Ферох, у которого болела голова, встал и, сказав, что у него в восемь часов свидание с одним человеком, попросил его отпустить.
— Надеюсь, скоро увидимся, — сказал Сиавуш.
Ферох кивнул головой и пошел из кафе. Выйдя, он направился домой.
У него явилась новая мысль. Он нашел исход!
Глава тридцатая
ОБРАЗЧИК ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ И БЛАГОРОДСТВА
Добравшись до дому, Ферох сейчас же уединился в своей комнате. После нескольких минут раздумья он подошел к письменному столу, взял лист бумаги и принялся составлять письмо.
Он решил написать Сиавушу, желая напомнить ему, что он его спас и что Сиавуш сам выразил желание, чтобы Ферох попросил его об услуге и дал бы возможность ему за все отплатить. Ферох решил обратиться к Сиавушу за помощью: просить его уступить Мэин.
Кончив, Ферох кое-что изменил и прочел письмо вслух.
«Я знаю, что подобного рода просьба, тем более в самом начале дружбы, может показаться и неожиданной и неуместной, но ввиду того, что дело это имеет для меня чрезвычайную важность и так как вы сами в тот страшный вечер настаивали, чтобы и я когда-нибудь и о чем-нибудь вас попросил, я считаю нужным просить вас, уважаемый Сиавуш-Мирза, о следующем: во-первых, так как я безгранично люблю мою двоюродную сестру Мэин, и она любит меня, я прошу вас — откажитесь от этого брака: прошу у вас этого, как милости, за которую я буду вам всегда признателен, во-вторых, прошу вас как можно скорее уведомить о своем нежелании вступать в этот брак, точнее о невозможности этого брака, как вашего отца, так и отца Мэин. Этим вы еще более меня обяжете.
Несомненно, на первый взгляд эта просьба вашего покорного слуги покажется чрезвычайно странной, пожалуй, неприличной, однако, подумав хорошенько и приняв во внимание, что здесь идет речь о великой, истинной любви, — в особенности же, если вы наведете справки относительно меня и Мэин и узнаете все, — вы сочтете ее вполне законной, конечно, если в вас я действительно имею друга; в противном случае вы назовете меня сумасшедшим.
Тот, кто будет считать вас своим истинным другом, если...
(подписано) Ферох Дэгиг».
Запечатав послание, Ферох положил его на стол, чтобы утром отправить по назначению. Потом, вспомнив, что завтра утром должна зайти Шекуфэ, чтобы взять письмо к Мэин, он написал второе письмо:
«Любимая моя, дорогая! Вчерашнее послание, которое вы направили мне как ваше последнее письмо, получено. Хотя я считаю, что распускать таким образом нюни, является не чем иным, как проявлением слабости, однако, я более, чем понимаю, моя дорогая, что после стольких несчастий — в течение стольких лет — могли опостылеть и люди и жизнь!
Дорогая моя, позволь рассказать тебе об одном случае, происшедшем около трех месяцев назад, случае, который имеет весьма тесную связь с твоей и моей дальнейшей жизнью, если, конечно, эта совместная жизнь нам суждена.
Три месяца тому назад один молодой человек, находившийся в это время в п... доме, подвергся нападению пьяного казака. Молодой человек этот уже прощался с жизнью, так как казак приставил к его лбу револьвер, и через несколько секунд его бы не было в живых. Но в это время другой молодой человек, проходивший по этой улице, вошел в этот дом и спас того, первого, от столь печального конца.
Милая Мэин, человек, подвергшийся угрозе смерти со стороны пьяного казака — твой будущий муж, Сиавуш-Мирза, а другой, спасший его, — тот, кто любит тебя без меры, — то есть я. Ты, вероятно, уже догадываешься, что я хочу сказать? Сиавуш обязан мне жизнью; по счастью, вчера, когда я под впечатлением твоих строк шел по улице и раздумывал, что же нам делать, я встретился с ним. Он был со мной очень любезен и добр. И я решил написать ему. Я потребовал, чтобы он отказался от этого брака и сообщил своему отцу, так же как и твоему, что эта свадьба не может состояться.
Ты понимаешь, дорогая, что это обстоятельство может уже дать нам некоторую надежду. Ведь если Сиавуш-Мирза отстранится, то пока твой отец выищет кого-нибудь другого и пока будет подготовлять твой брак с ним, пройдет много времени, а следовательно, у нас будет срок и, может быть, мне удастся каким-нибудь другим путем достигнуть своей цели, то есть — тебя. Любимая, надейся! Венера не оставит нас, она помогает любящим.
Целую — мысленно — твои руки и ноги.
Ферох Дэгиг».
Написав эти строчки, Ферох несколько успокоился. Надежда, что письмо его подействует на Сиавуша и тот захочет ему и Мэин помочь, оживила его. Он улегся в постель, долго мечтал, потом крепко заснул. В этот вечер он меньше обыкновенного думал о Джаваде: его целиком захватил другой вопрос, на разрешение которого, как он думал, теперь можно было питать некоторую надежду.
Он вскочил в шесть утра. Он еще сидел за чаем, когда пришла Шекуфэ. Ферох встретил ее с улыбкой и, передавая ей письмо, спросил, как себя чувствует Мэин. Мэин не показалась Шекуфэ особенно печальной. Это тоже порадовало Фероха. Он попросил Шекуфэ поскорее доставить письмо. Потом он позвал старого слугу отца и, дав ему точное указание, как разыскать дом Сиавуш-Мирзы, вручил ему письмо для срочной доставки по адресу.
Баба-Гейдар так хотел услужить Фероху, что чуть не бегом кинулся исполнять приказание, — только подошвы гивэ засверкали.
— Вы не смотрите, что я старый, можете быть уверены, что через час буду здесь.
Оставшись один, Ферох некоторое время ходил взад-вперед по комнате и думал. Потом оделся и вышел на улицу.
Он решил: «Если ответ Сиавуша будет благоприятным и я буду спокоен за Мэин, я все силы посвящу Джаваду».
Действительно, несчастный Джавад сидел уже три месяца, целых девяносто дней! При мысли о том, что прошло уже девяносто дней, а он все еще не мог сделать ничего для освобождения, Фероха охватывало раздражение, и он, как бешеный, топтал ногами землю, словно вымещал на ней все, что сделали люди. «Девяносто дней в темной камере, впереди еще шесть месяцев тюрьмы и сто плетей» — дико звучали в его ушах эти слова, и от одной мысли о плетях больно билось сердце.
