От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

- Дверь откройте, мне домой надо! – прокричала она.

На шум пришел врач и открыл дверь.

- Чего разоралась, ребенка сейчас разбудишь, - сказал он.

- Да не разбужу, он крепко спит! – прокричала снова София, - Мне домой надо, не могу уже здесь находиться.

На всякий случай врач взял Федю, вынес к себе в кабинет и закрыл за Софией дверь.

«Похоже, действительно что-то делать надо», - подумал он и обратился к одному из жандармов:

- Значит, не в первый раз она так?

- Если бы. Не знаю, уже и в какой раз шум поднимает.

- А как вы ее утихомиривали? – продолжал доктор.

- Да всяко разно. Первый раз в карцер водили, второй раз – в подсобку, потом в подвал. В общем, замотались таскать ее. И, самое главное, приведешь ее куда-нибудь – сразу замолкает. Ну или почти сразу.

- Значит, на смену обстановки реагирует… - задумался врач, - Нет, каждый раз куда-то таскать – не вариант, надо что-то делать.

Доктор снова вошел в камеру к Софии.

- Вот пока ты тут в дверь стучала, через окно залезли цыгане и твоего ребенка украли, - сказал он.

София огляделась по сторонам и действительно не увидела сына.

- Как украли? Не может быть! – воскликнула девушка. Потом задумалась и сказала, - Постойте, у меня, конечно, немного не все уже дома, но не могли никакие цыгане сюда пройти. Куда же вы Феденьку унесли?

- Куда надо, туда и унесли. Страшно с тобой оставлять, мало ли, что случайно сделаешь? Такими темпами вообще не увидишь сына, заберут его раньше времени.

- Постойте, не надо так делать, я без него вообще одна останусь, - попросила София.

- Хорошо, - сказал врач и вернул девушке ребенка.

София очень обрадовалась.

- Похоже, ты была права несколько дней назад, - сказал доктор, - Будешь травы пить, валерьянку, там, пустырничек, ну и прочее. Если не поможет – лично пойду к коменданту, пусть в психушку переводит.

17 мая.

Травы постепенно дали свой результат. София стала более спокойной, было лень о чем-то думать. Большую часть времени София проводила с сыном.

«Вот все сейчас хорошо, только спать постоянно хочется», - думала девушка, - «Надо будет врачу об этом сказать».

- Может быть, дозировку снизить, - предложила София, - Спать постоянно хочется, лень о чем-то думать.

- Как раз, все идет по плану, - сказал врач, - Ни о чем не думаешь – не будешь себя накручивать по пустякам.

«Может быть, это и действительно так», - решила София, - «Сейчас хоть гораздо легче стало».

Поулыбавшись своему сыну и помахав носовым платком, свернутым в виде куклы и отдаленно ее напоминающим, София взгрустнула:

- Ох, Феденька, жалко, мамка твоя не увидит, как ты переворачиваешься, ползаешь, ходишь… Ну вот что же это за такое, несправедливо то как, - девушка посмотрела на ребенка, который начал засыпать, - Ну что, спать будешь? Тогда и мамка тоже подремает маленько, ничего не делала, а устала.

София легла на кровать и заснула.

Дни шли своим чередом, и София постепенно потеряла им счет. Девушка действительно проводила почти все время во сне, поэтому врач сначала снизил дозировку трав, а потом решил вообще их отменить. Девушка тратила то время, которое было не во сне, на сына и перестукивание.

В один из дней, когда травы уже были полностью отменены, София подумала:

«Как будто пьяная неделю провела. Такие ощущения, будто пила, не просыхая, а сейчас наконец-то протрезвела. Я, конечно, запойно никогда не бухала, но по рассказам все именно так и есть».

- Какое сегодня число? – спросила девушка доктора.

- 24 мая.

- Неделю почти не помню, - сказала София, - Спала, сыном занималась…

«И с тем мужиком перестукивалась», - мысленно проговорила она.

На следующий день София получила ответ от Эмилианы.

«Милая С., крепись. Действуй по совету уже покойной Ем.: фантазируй, хотя бы разговаривай сама с собой или с ребенком, если все прошло благополучно. Чтобы не сел у тебя голос, читай вслух книги. Что касается помилования, то не думай даже о нем, мы не сдаемся,как бы плохо нам не было. Может помочь тебе способ прикинуться помешанной, из Кащенко мы можем тебя освободить, а вот из Петропавловки никак. Жаль твоих детишек. Очень надеюсь, что мы встретимся. Люблю, целую Э.Е-на»

Девушка прочитала его со слезами.

«Да, к счастью все прошло благополучно, можно не самой с собой разговаривать, а с Феденькой», - подумала София, - «Правильно все говорит Эми, взгляд со стороны всегда полезен, дурные мысли у меня в голове, нельзя даже думать о таком, а я чуть было письмо мадам Елизавете не отправила…»

«Вот только интересно, что бы говорила она в моем положении…» - подумала девушка, - «Дура, что я говорю, пусть никогда она в моем положении не окажется.»

- Нет, Эми, помешанной прикидываться я не буду, - тихо, по совету подруги вслух сказала София, - Я тут недельку под травками провела – уже так наспалась, что теперь ночью нормально спать не могу, бессонница мучит, а из Кащенко пока вы меня освободите – уже ничего не надо будет. Кукушечка окончательно съедет.

После обеда Софии в голову пришла мысль: надо во что бы то ни стало уничтожить то письмо, что она писала не так давно, чтобы никто его больше не прочитал. Девушка подошла к двери и постучала туда.

- Что на этот раз? – раздался голос жандарма.

- Верните мне письмо, что я писала мадам Елизавете, - сказала девушка.

- Зачем же его возвращать? Так мы его на стенку возле твоей камеры повесили, чтобы все проходили мимо и смеялись. Хочешь покажу?

Жандарм вывел Софию в коридор и показал письмо, висящее рядом с дверью.

- Да вы что себе такое позволяете? – воскликнула девушка, сорвала письмо и порвала его на мелкие клочки.

- Снова прогуляться куда-нибудь захотела? – сказал жандарм, - Надоело сидеть на одном месте? Ну хорошо, пошли.

Жандарм попытался повести девушку за руку, но она уперлась и стояла неизменно на своем месте. Жестом подозвав своего напарника, охранники потащили девушку под руки.

- Да что же вы себе позволяете? У меня там ребенок остался, я – кормящая мать, - крикнула София.

- А ты что себе позволяешь? Забыла, где находишься? Ничего страшного, молоко сцедишь, медсестра ребенка покормит, - сказал жандарм.

- Кстати, твое письмо уже во все записные книжки жандармов переписано, такой отборный юмор не пропадет, так что зря ты его со стены сорвала, - сказал другой жандарм.

София сидела в карцере уже второй день. Девушка была до сих пор зла на жандармов, что они так с ней поступили и вывесили письмо на всеобщее обозрение. Однако, в глубине души она была рада, что это письмо не дошло до своего адресата.

«Хотя бы до мадам Елизаветы это письмо не дошло, уже хорошо», - подумала София, - «Ну что, Эми, а я чуть было не сдалась. Но я обещаю, такое больше никогда не повторится».

Девушка посмотрела на дверь: она стояла неподвижно и не планировала открываться.

«Держат меня здесь, а мне с сыном сейчас находиться надо… Может, вернут уже меня обратно?» - подумала девушка, - «Хотя, если выбирать, оставить письмо на том самом месте или попасть сюда, то я лучше здесь отсижу, сколько придется, чем вот так позориться своими записульками… Головой надо было думать, когда это письмо писала».

По совету Эмилианы, София начала вполголоса разговаривать сама с собой, чтобы жандармы этого не слышали.

- Вот правда, Сонечка, ну что это за детский сад? Все эти письма, прошения… Ты же еще на могиле своего тятеньки, когда давала обещание продолжить дело, да и в дальнейшем, в разговорах с Алексеем все понимала. Знала прекрасно, какой приговор будет. Ну да, маленько не к тому себя около года себя готовила, надо было настраиваться на заключение в одиночке. Но все в твоих руках, можешь потихоньку настраиваться, готовиться, до этапа около месяца…

Девушка присела на табурет.

«Да, перемкнуло маленько, слабинку дала, о детях задумалась – и все, полезли нехорошие мысли, ручки к бумаге потянулись, хорошо, хоть вовремя остановилась, порвала то самое прошение, да и письмо жандармы не отправили», - подумала София, - «Спасибо большое, Эми, хоть напомнила мне прописные истины, а то я что-то совсем не о том задумываться стала».