Александр Благословенный

Утверждали, что и царь, и многие его министры расценивают мир в Тильзите как передышку, которая позволит подготовиться к сопротивлению при следующем нападении Наполеона на Россию.

Заключение Тильзитского мира повлекло за собой перемены в правительстве. Министром иностранных дел вместо барона А. Я. Будберга с 30 августа стал граф Николай Петрович Румянцев — сын фельдмаршала П. А. Румянцева, широко образованный дипломат, близкий ко двору и царствующим особам с юности. Ещё при Екатерине II двадцатипятилетний Н. П. Румянцев стал камергером, что по «Табели о рангах» соответствовало чину генерал-аншефа и действительного тайного советника. Когда ему было двадцать семь лет, он начал дипломатическую службу, а при Павле, возвратившись в Россию, стал сенатором и членом Государственного совета. Выбор Александра пал на Румянцева потому, что тот был сторонником профранцузской ориентации.

20 октября 1807 года в Париж прибыл новый русский посол граф Пётр Александрович Толстой. Александр писал ему: «Мне вовсе не нужен дипломат, а храбрый и честный воин, и эти качества принадлежат вам» [100].

Одновременно Александр приблизил к себе Михаила Михайловича Сперанского. 19 октября 1807 года Сперанский стал во главе министерства внутренних дел, сменив на этом посту графа В. П. Кочубея.

«Благоразумный Сперанский, меняясь с обстоятельствами, потихоньку, неприметным образом перешёл из почитателей Великобритании в обожатели Наполеона, из англичанина сделался французом. Сия перемена в правилах и образе мыслей была для него чрезвычайно полезна, ибо ещё более приблизила его к царю» [101], — утверждал потом Н. К. Шильдер.

Сближение Александра со Сперанским произошло, когда император взял Сперанского с собой в поездку для инспектирования войск, переданных сразу же после Тильзита от Беннигсена к Буксгевдену.

29 сентября 1807 года царь и Сперанский уехали на Главную квартиру Буксгевдена в Витебск и 10 октября возвратились обратно. Во время этой поездки Александр и решил заменить Кочубея Сперанским. Эта перемена свидетельствовала о реформаторских намерениях императора, ибо со Сперанским различные слои русского общества связывали надежду на либерализацию самодержавного режима и рассчитывали на изменения не только во внешней, но и во внутренней политике.

Ни на минуту не забывал Александр о своём детище — армии. Новому главнокомандующему Буксгевдену он приказал прежде всего навести строгий порядок среди расстроенных фридландским разгромом дивизий и полков. Особое внимание Александр обратил на безобразную работу интендантства, погрязшего в воровстве и мздоимстве. Чиновников провиантского и комиссариатского ведомств лишили права носить армейские мундиры, положа им статские звания.

Находясь в армии Буксгевдена в Витебске, Александр устроил там серию смотров, чтобы определить готовность и способность войск вести боевые действия против новых противников, а ими теперь могли стать Англия и Швеция.

12 декабря 1807 года Александр приказал Аракчееву «быть при его величестве по артиллерийской части», а ещё через два дня последовало распоряжение о том, что «объявляемые генералом от артиллерии графом Аракчеевым высочайшие повеления считать нашими указами».

Прошло меньше месяца, и 13 января 1808 года Аракчеев стал министром военно-сухопутных сил, сменив ушедшего в отставку Вязьмитинова.

17 января указом Александра Аракчеев был, кроме того, назначен генерал-инспектором пехоты и артиллерии, ещё через девять дней в его ведение отошли ранее автономные подразделения — военно-походная его императорского величества канцелярия и фельдъегерский корпус, обеспечивавший доставку приказов, донесений, важных бумаг и сопровождение высокопоставленных лиц. Александр счёл возможным заимствовать передовой военный опыт французской армии, столь убедительно доказавшей своё преимущество в десятках сражений. Изменениям подвергались воинские уставы, содержание обучения и воспитания войск, форма одежды.

Не заставили себя долго ждать и первые преобразования нового военного министра. Уже 24 января 1808 года была учреждена должность дежурного генерала при военном министре — вещь дотоле небывалая, так как дежурный генерал был только при императоре, а когда, например, генералиссимус Суворов учредил у себя такую должность, то тотчас же попал в немилость к Павлу I.

Остаток января и февраль Аракчеев провёл главным образом за работой по совершенствованию структуры и отработке взаимодействия различных частей аппарата своего министерства. Особое внимание он обратил на положение дел в интендантстве, взяв его под свой личный контроль, так как именно по этому ведомству производилось до половины расходов из всей сметы министерства военно-сухопутных сил.

Заслугой Аракчеева можно считать учреждение первых учебных частей, в которых готовились унтер-офицеры, а также создание рекрутских депо, откуда выходили в пехотные, артиллерийские и кавалерийские части уже подготовленные молодые солдаты.

Дело началось с того, что была сформирована резервная фейерверкская рота, где готовились артиллерийские унтер-офицеры — фейерверкеры. Вслед за тем уже Александр повелел создать учебный гренадерский батальон «для лучшей удобности снабжать полки исправными унтер-офицерами».

В 1809 году был создан второй такой батальон, а великий князь Константин Павлович сформировал для аналогичной цели учебный кавалерийский эскадрон. Параллельно во всех батальонах и эскадронах также готовились унтер-офицеры. Все эти нововведения осуществлялись с благословения Александра.

Наибольшее развитие рекрутские депо получили в бытность военным министром в 1810—1812 годах М. Б. Барклая-де-Толли, однако честь их создания принадлежит Аракчееву. Он разработал и основные принципы их деятельности, основанные на гуманном, отеческом отношении к рекруту, что упорно замалчивалось историками.

14 декабря 1808 года Александр по представлению Аракчеева утвердил «Учреждение учёного комитета по артиллерийской части». «Учреждение» начиналось статьёй, трактующей цели нового комитета: «Главнейший предмет занятий комитета — изыскание всех способов к доведению до возможного усовершенствования всех до артиллерийского искусства относящихся предметов как со стороны теории, так и со стороны практики» [102].

Статья вторая гласила: «А потому обязан комитет рассматривать рассылаемые по арсеналам и заводам чертежи орудиям, снарядам и прочим артиллерийским принадлежностям, и ежели за полезное признает в оных сделать какие отмены, представлять о том генерал-инспектору всей артиллерии» [103].

В задачи комитета входил также контроль за лагерными учениями артиллеристов, рассмотрение «всяких прожектов, до артиллерии касающихся, производство экзаменов у юнкеров и фейерверкеров перед присвоением им офицерского чина, издание «Артиллерийского журнала».

Интересна и инструкция о производстве квалификационных экзаменов, утверждённая Александром также 14 декабря 1808 года. Одна из статей её гласила: «Дабы удостоену быть к производству в артиллерийские офицеры, требуются достаточные познания в следующем: в арифметике, геометрии вообще, тригонометрии, алгебре до разрешения уравнений третьей степени, черчении артиллерийских орудий и всего к оным принадлежащего, делании пороха и приготовлении артиллерийских снарядов, сведениях о литье, разделении и употреблении артиллерийских орудий» [104].

А тем временем назревала новая война. Англия не испугалась сближения России и Франции. И таким образом, статьи 4 и 5 Тильзитского договора, направленные против неё, должны были быть приведены в исполнение. Статья 4 предусматривала посредничество Александра в переговорах Франции с Англией. Причём если Англия отказывалась от такого посредничества, то в силу вступала статья 5, предусматривавшая, что Швеция, Дания и Португалия немедленно закрывают свои порты для английских кораблей и объявляют Англии войну. Договором было оговорено, что если к континентальной блокаде не примкнёт Швеция, то Дания обязана будет объявить ей войну [105].