Углич. Роман-хроника (СИ)

Известие, пришедшее из Москвы, взбудоражило всех Нагих. На Москве умирает царь Федор Иванович! Державный престол будет открыт младшему сыну Ивана Грозного, царевичу Дмитрию.

Михайла Федорович тотчас собрал всех братьев, Григория, Петра и Андрея, в покоях вдовой царицы. Не было лишь отца Марии, Федора Михайловича, и дяди Афанасия Федоровича. После того, как отца царицы сослали в Углич, Федор Михайлович настолько озлобился на Бориса Годунова, что безнадежно занемог и вскоре преставился от грудной жабы⁶⁹. Дядя же, бывший глава Дворовой Думы, как самый опасный из Нагих, был отправлен в Ярославль, без права встречаться со своими племянниками.

- Надо сегодня же послать гонца к Афанасию Федоровичу. Он был близок к моему покойному супругу, и хорошо ведает обо всех тайнах московского Кремля, - молвила Мария Федоровна.

- Добро, сестра, - кивнул Михайла Федорович. - Мы сегодня же отправим посыльного, но ждать ответа из Ярославля - дело мешкотное. Надо немедля отправляться в Москву.

- Нам запрещено посещать столицу, - с откровенным сожалением произнесла Мария Федоровна. - И никто из нас не может доподлинно изведать, что творится во дворце.

- Но и сидеть, сложа руки, нельзя. Дорог каждый час. Если царь умрет, Борис Годунов примет все меры, дабы захватить трон.

- Не посмеет! - жестко вскрикнула Мария Федоровна. - Мой сын Дмитрий - живой наследник. Не посмеет!

- Еще как посмеет, сестра. Ты, знать, плохо ведаешь Бориску Годунова. Я сегодня же снаряжусь в Москву!

- К черту на рога? Да Бориска прикажет убить тебя, Михайла.

- Бориска не изведает.

- Каким же образом ты окажешься в Москве, брат? Шапка-невидимка лишь в сказках придумана.

- Есть хитроумная задумка, сестра. Нам бы с Тимошкой Бабаем лишь бы до Зарядья добраться. Там у него верный дружок живет. У него и остановимся.

- Опасно, Михайла. Как же вы через всю Москву пойдете?

- Нищебродами или каликами перехожими прикинемся, сестра. Их стрельцы не досматривают. Калик же ныне по дорогам много бродит. Доберемся, матушка царица! - убежденно произнес Михайла.

- А что? И впрямь хитроумная затея, - поддержал брата Григорий.

Согласились с планом старшего брата и Петр с Андреем.

Мария Федоровна малость подумала и сняла с киота образ Спасителя.

- Благословляю тебя, Михайла. Дело и впрямь спешное. Поезжай с Богом.

- Дворовым же молвите. В леса-де поехали - медвежью берлогу сыскать. Не впервой. О том же и боярыне Волоховой скажете. Что-то недолюбливаю я эту мамку… И про весть из Москвы никто из вас ничего не слышал. В случае чего, ждите от меня Тимошку.

И князь, и его преданный послужилец⁷⁰ Тимошка Бабай выехали из Углича одвуконь, поелику ведали, что до Москвы не близок путь.. Выехали оружно - при саблях, берендейках с мешочками для пороха и дроби, и заряженных пистолях, ибо на дорогах пошаливали лихие.

Оба облачены в теплые одежды: лисьи шапки, стеганые бараньи полушубки и уляди, схожие с валенками. Январь-лютень давал о себе знать, - и днем и ночью трещали морозы.

Ночь коротали в ямских избах - душных, прокисших овчиной и вечно заполненных ямщиками, едущих с проездными грамотами по казенной надобности. Правда, ночлег давался непросто. Хозяин ямской избы, придирчиво оглядев оружных людей, строго спрашивал:

- Кто такие, и куда путь держите?

- Мы - люди вольные. Едем из Ярославля в Новгород, но грамот с собой не имеем.

- На нет и суда нет. Проезжайте с Богом.

- В глухую ночь и такой мороз? Ошалел, хозяин, - недовольно произнес Михайла.

- У меня в избе негде ногой ступить.

- А коль я тебе полтину серебром?

- Полтину? - недоверчиво переспросил хозяин избы, ведая, что за такие деньжищи можно купить целого быка на пропитание.

- Полтину, братец. Получай.

Хозяин цепко сгреб деньги в горсть, затем попробовал на зуб и, заметно оттаявшим голосом, молвил:

- У меня и впрямь тесновато, но полати еще не заняты.

- Вот и добро. Не забудь лошадей на конюшню поставить, напоить вволю да задать овса.

- Всё исполню, мил человек.

- Еще бы за такие деньги, - усмехнулся Михайла, отряхивая снег с малахая и полушубка. - И всё же проследи, Тимошка.

- Обижаешь, мил человек. Ямщиково слово - кремень.

- Ведал я одного ямщика, - вновь усмехнулся Михайла.

- И что?

- Доверил козлу капусту. Вот что… Да ты не серчай, не про тебя сказано.

Михайла Федорович Нагой, богатый углицкий князь, кой владел обширными вотчинами, на спешную дорогу денег не жалел. Надо скорей оказаться в Москве. Ныне там решается судьба царства Российского. День, другой промедлишь - так и останешься в своем уделе. Борис Годунов человек ловкий и ухватливый, с заднего колеса залез на небеса. Одной шапкой двоих накрывает. Хитрей и изворотливей его не сыщешь на белом свете. Вмиг слабоумного царя Федора окрутит и заставит его подписать любое завещание. А, может, Федора уже и схоронили?

Спешил, спешил Михайла, ни на какие деньги не скупился.

Когда миновали село Ростокино Троице-Сергиева монастыря, князь молвил:

- Теперь уж недалече. Глянь, Тимоха, сколь нищих и калик по дороге снуют.

- Одни - в святую обитель, другие вспять на Москву, - деловито произнес Бабай. - Не пора ли и нам, князь, облачаться?

- Подождем, Тимоха. Надо поближе к Москве подъехать… Пожалуй, в Копытове облачимся.

Михайла Федорович хорошо ведал села, раскинувшиеся вдоль дороги из Москвы на Углич. Сколь раз, еще до ссылки, ему приходилось (по той или иной надобности) добираться в удел.

Копытово лежало на реке Копытовке, вбегающей в Яузу. От него до Москвы совсем рукой подать. Скородом⁷¹ в нескольких верстах. Но Михайлу Федоровича беспокоил один вопрос. Переоблачиться - дело не хитрое, но у кого оставить коней? В центр села лучше не лезть: там стоит изба старосты. А эти людишки всякие бывают, могут и своему боярину донести. А тот может заподозрить что-нибудь неладное и донести в Сыскной приказ. Тогда всё пропало. Нельзя допустить того, чтобы его, Михайлу, разыскивали по всей Москве. Что же предпринять?

Поделился своей тревогой с Тимохой. Тот - мужик тертый, во всяких переделках бывал, и Бог его добрым умишком наградил.

- Лучше бы сутеми дождаться, князь - и в крайнюю избу. В таких избах всегда самый бедный люд проживает. А бедняки, обычно, в доносчиках не ходят.

- Как ни жаль времени, но ты, пожалуй, прав Тимоха. До сутеми часа два. Давай-ка съедем в лес.

Привязав коней к разлапистым соснам, Михайла Федорович с задоринкой глянул на своего послужильца и воскликнул:

- А ну-ка поборемся, Тимоха, погреем косточки!

Бабай уже давно ведал, что Михайла Федорович большой любитель потешиться борьбой. Случается, найдет на него - и давай с дворовыми бороться. Выбирал самых могутных мужиков, да еще приказывал:

- Не поддаваться! Тот, кто меня одолеет, того достойно награжу.

Но победители редко находились, лишь Тимошке Бабаю как-то удалось одолеть князя.

- А чего ж не погреться, Михайла Федорыч? Давай! - охотно согласился Тимоха, отстегнув саблю от кожаного пояса и повесив берендейку с пистолем на сучок.

Тоже сделал и князь.

И началась тут борцовская потеха! Долго перетаптывались, долго пытались повалить друг друга на лопатки, но тот, и другой твердо стоял на ногах. От обоих, несмотря на крепкий мороз, повалил пар.

- Полушубки мешают. Снимай, Тимоха!

- Снимаем, князь!

И вновь загуляла потеха! Но так никто друг другу и не поддался.