Юность полководца

авить вами, не о нуждах ваших житейских заботиться - для этого у вас имеется всеми почитаемый многоопытный посадник Степан Твердиславич и другие мудрые люди думы и совета. Я же только воин, и мое дело - это ратное дело. Я недавно прибыл из Полоцка, откуда вместе с князем Брячиславом мы гонялись за хищными рыделями, поднявшими против нас неразумных литовцев, не ведающих, кто их и наш главный враг. Наши переяславльские и суздальские рати напали на литовцев, освободили русских пленных, которых те гнали, как скотину, в свои леса, и отбили обозы с награбленным добром. Но там, на литовском рубеже, борьба еще не кончена и предстоят жаркие схватки. Немцы продолжают точить мечи и собирают на своей земле всё новые отряды разбойников с черными крестами на груди и волчьей злобой в сердце. Вот для борьбы с ними я и приехал сюда, об этом будет моя главная дума и забота.

Из толпы раздались дружные голоса:

- Ты люб нам! Оставайся у нас! Призываем тебя княжить в Новгороде!

Тогда Александр повернулся к посаднику, взял княжескую шапку, перекрестился и надел ее на голову.

ТАТАРЫ У ОКОЛИЦЫ

В день своего отъезда Ярослав обнимал и мял сына сильными руками:

- Рад я тому, что о тебе уже добрая слава идет, что назад от ворогов ты не пятишься и на недругов налетаешь соколом. Рад я и тому, что вернулся ты изо всех боев с литовцами и немцами цел и невредим и все у тебя на своем месте: и голова на плечах, и руки не посечены. Теперь ты можешь по праву отдохнуть и сердце потешить охотой.

- Нет, князь-батюшка! Беспокойна душа моя, гнетет меня неугасимая тоска. Чую я, что и у тебя покою нет и что та же дума тебя тревожит.

- Ты к чему это речь клонишь?

- Ведь к самой нашей околице уже подходят татары. Того и гляди, даже сюда, в Новгород, нагрянут.

Ярослав, подумав, спокойно ответил:

- А мыслится мне, что хан Батый уже упустил в эту весну время и что не дойдут татары до Новгорода. Ты же знаешь, что сейчас нет ни проходу, ни проезду через Селигерские болота. Где же пройти целой рати? Реки скоро вскроются, кормов для коней нет. А какой же татарин без коня?

- А если доберутся, ведь горюшком зальется вся наша земля. Не так ли? - спросил, опустив глаза, Александр.

Они помолчали.

- Потому-то нет у меня ни отдыха, ни веселья, - продолжал Александр, - и я молю тебя: дозволь мне... - И он замолчал, закусив губу.

- Что надумал, говори! - приказал Ярослав.

Александр тряхнул темными кудрями и прямо взглянул в глаза отцу:

- Дозволь - я им навстречу выйду.

- Ты что ж, сдурел? Или, как старый богатырь Илья Муромец, хочешь один опрокинуть орду несметную?

- Нет, князь-батюшка! Не о том моя забота. Хочу я посмотреть вблизи, в упор, татарских воинов. Посмотреть и смекнуть: как, на какую уловку смог бы я поймать и одолеть татарского зверя? В чем их несказанная сила? Ужели они пострашнее всех наших врагов: и рыделей немецких, и свеев, и литовских разбойников? Может ли то быть? Скопом ли берут татары или хитростью? Больно уж, говорят,