Гибель великого города

— Кого, высокочтимый?

— Мне все рассказала Нилуфар. Та женщина, что сейчас была здесь.

Поэт вздрогнул. Нилуфар рассказала обо всем Манибандху! Он не верил своим ушам. Но купец вел себя так спокойно, что трудно было усомниться в его словах.

— Кого, высокочтимый? — снова спросил поэт.

— Ту, которая без сожаления бросила ради тебя все — мать, отца, дом, обычаи, родную землю… Она могла стать супругой правителя Киката, а вместо того умирает в рыданиях… Я дал прибежище этой танцовщице, ведь ее сердце не купишь за деньги! И ты мог так безжалостно бросить ее?

— Неужели это правда? — воскликнул поэт. — Высокочтимым! Я не знаю, что подумать. Я не верю, высокочтимый!

— В этом ее беда, — сказал Манибандх и встал. — Я не хозяин чужих судеб, чужого счастья. Я сделал только то, что повелевает мне долг.

И он решительно направился к выходу.

— Высокочтимый! Выслушайте меня! — крикнул ему вслед Виллибхиттур.

— Что хотел ты сказать? — обернулся к нему Манибандх.

— Могу я увидеть ее хоть раз?

— Если хочешь, сегодня, на берегу Инда!

— Тогда сегодня же, высокочтимый! Если вы сказали правду, я искуплю свою вину! Разве можно обидеть богиню!

— Но… — начал было купец, затем решительно оборвал: — Хорошо! Думаю, ты ее увидишь.

И Манибандх направился к двери. Виллибхиттур вышел проводить его. Тот же самый возничий стегнул буйволов, и колесница быстро покатилась по дороге. Так вот что задумала Нилуфар — разлучить его с Вени! Он вдруг вспомнил, что обещал египтянке встретиться с ней сегодня на берегу Инда. Значит, Нилуфар и Вени придут одновременно? Разве это не возбудит в обеих женщинах подозрения? Не возненавидят ли они обе поэта? И что он им скажет?

Куда плыть лодке, которую гонят ветры с двух сторон, стремясь утопить ее? Увидеть Вени — священный его долг, но как быть с Нилуфар?

…Когда колесница отъехала на некоторое расстояние, Манибандх крикнул:

— Возничий!

— Я, господин!

— То, что мы были здесь, должно остаться тайной. Иначе…

— Хорошо, господин, — поспешно ответил возничий. Он отлично понял смысл этого «иначе».

Манибандх приказал везти его во дворец Амен-Ра. Старый египтянин встретил его у самых ворот.

— Добро пожаловать, высокочтимый! — любезно заговорил он.

Двое рабов разостлали по земле ковер из верблюжьей шерсти, и купцы прошли во внутренние покои.

Хозяин и гость сели. Поговорив о всякой всячине, Амен-Ра вспомнил о недавнем торжестве.

— Высокочтимый! На таких удивительных празднествах мне еще не приходилось бывать…

Раб, поставив сосуд с вином и чаши, удалился. Манибандх, согласившись со словами хозяина, сказал:

— Почтенный Амен-Ра! Мы устроим еще такой же праздник. Но теперь он не будет столь многолюдным.

— Очень хорошо! — обрадовался египтянин. — Мои корабли плывут сейчас, должно быть, по Красному морю. Как только они придут, высокочтимый, я сделаю вам подарок, который очень обрадует вас!

Он протянул гостю чашу с вином.

Манибандх принял чащу и, понизив голос, сказал:

— Почтенный Амен-Ра! Вы угадали мое желание, я жду от вас самого дорогого для меня подарка!

Манибандх не спеша опустошил чашу и, поглаживая разостланную на полу шкуру леопарда, объявил:

— Мне нужен раб!

— Раб? — удивился хозяин. — Но разве в великом городе так трудно купить раба?

Манибандх рассмеялся:

— Вы правы, почтенный Амен-Ра, таких рабов, какие у меня, купить нетрудно. Но на них нельзя положиться. Мне нужен верный слуга, какие есть только у самого фараона. Преданный и способный при случае дать дельный совет.

— Что ж, такого раба можно достать, — подумав, ответил Амен-Ра, — Но это потребует некоторых хлопот.

Манибандх засмеялся.

— Подарите мне своего самого верного слугу, а взамен возьмите у меня столько рабов, сколько пожелаете, — предложил он.

Амен-Ра, самодовольно поглаживая бороду, отказался:

— Высокочтимый! Зачем мне ненадежные слуги? Я добуду вам преданного раба. Вечером я должен увидеться с Баядом, и он, без сомнения, даст мне хороший совет.

— Вы изрекли истину, — сказал Манибандх. — Бог дат Баяду небывалую мудрость, я убедился в этом.

— Именно потому он мой друг, — не без гордости сказал Амен-Ра.

Оба рассмеялись.

Апап знаком дал понять Хэке, что хочет с ней поговорить. Они зарылись в его каморке в солому, и Апап шепотом рассказал подруге все, что он случайно подслушал.

— Я узнал сейчас, — шептал он, — что высокочтимый уехал к поэту с Сайндхавом и до сих пор еще не вернулся. Хэка! Что теперь будет с Нилуфар? Видно, она и нам перестала доверять. Она нас бросит?

Хэку испугали слова возлюбленного. Снова над ней витала зловещая тень неизвестного будущего.

— Апап! Ты ничего не прибавил? — спросила она.

Апап ударил ее по щеке.

— Ты глупа! — сердито зашептал он. — Тебе бесполезно говорить что-либо. Что мне за корысть пугать тебя всякими небылицами? Право, уж лучше бы я обо всем посоветовался с высокочтимым!

Хэка погладила покрасневшую щеку. Если уж любящий Апап дал ей пощечину, значит, нет сомнений в его правоте. Но решить, что делать, она была не в состоянии.

— Как же нам быть, Апап? — сказала она. — Расскажу-ка я обо всем Нилуфар. Пусть поступает, как ей угодно.

Апап согласился с ней.

Выслушав Хэку, Нилуфар чуть не лишилась чувств. Как оглушенная сидела она на постели, бессмысленно глядя в пространство. Хэка принесла чашу с водой и приложила к ее губам. Та судорожно сделала несколько глотков. Лицо ее порозовело, но она все еще смотрела пустоту расширенными зрачками. Хэка была бледной от страха. Она уселась рядом с Нилуфар, положила ее голову себе на колени и принялась обмахивать лицо своей госпожи опахалом.

— Воды! — едва слышно сказала Нилуфар.

Наполнив чашу, Хэка снова поднесла ее к губам египтянки.

В глазах Нилуфар плыла темнота. «Меня убьют, — думала она. — Вот и конец…». Ей казалось, что от напряжения лопнут вены. Голова ее была тяжелой…

Прошло довольно много времени, прежде чем она оправилась и приказала:

— Хэка! Позови Апапа!

Хэка ушла, и сердце Нилуфар забилось еще сильнее. Снова все поплыло перед глазами. Когда вдруг рушится все, во что верил человек, он уже не в силах владеть собой. Нилуфар легла в постель. Наконец к ней вернулось сознание, Апап сидел у ее ног. Нилуфар заставила его повторить рассказ. Когда он кончил, сказала:

— Хорошо, иди!

Сверкнув в усмешке белыми зубами, Апап удалился. Нилуфар вернулась к своим мыслям. Неужели она напрасно подозревала поэта?. Значит, он ни в чем не виноват, он не враг ей? И все его коварные замыслы только плод ее воображения? Карточный домик, который рассыпался при легком толчке?

Хэка положила ноги госпожи к себе на колени и нежно поглаживала их.

— Хэка! — воскликнула Нилуфар. — Значит, я глупа?

— Нет, — ответила Хэка. — Просто вы были разгневаны. Помните, поэт даже не встал при встрече с вами. Для него богатство не имеет никакой цены.

— Манибандх бросил меня навсегда, — глубоко вздохнув, сказала Нилуфар. Ее голос задрожал от слез.

— Неужели все потеряно? — воскликнула Хэка.

— Да, Хэка! Ты видишь, Манибандх задумал погубить и меня и поэта, разве теперь я могу здесь остаться?!

В глазах ее блеснули слезы бессилия и отчаяния.

Но нет она не желает сдаваться! Недаром в жилах ее течет египетская кровь. Сжав кулаки, она резко поднялась и встала с постели.

— Я не допущу этого! Не позволю так поступать со мной! Сегодняшняя ночь будет самой страшной ночью в моей жизни.

— Что вы задумали, госпожа? — испуганно спросила Хэка.

— Молчи! Этой танцовщице сегодня не удастся осуществить свое намерение.

Она умолкла. Потом продолжала:

— Озирис дал мне лишь одно оружие, чтобы завоевать счастье в этом мире — молодость и красоту. И я никому не уступлю, пока владею этим даром! Когда я потеряю его, мне незачем жить… Иди! — обратилась она к Хэке. — Когда начнет смеркаться, разбудишь меня! Я очень устала и хочу спать. Если кто-нибудь захочет сюда войти, предупреди меня!..