Герцогиня с Османского берега (СИ)

- О чём же?

- О том, как ты устроилась на новом месте. Хотя… - продолжила султанша, разглядывая нежданную гостью. – Могу догадаться, как всё было. Небось поступила на службу к герцогу, приглянулась ему, и вуаля! Теперь ты замужем за видным сановником, имеешь кучу денег и драгоценностей, наряжаешься по последней европейской моде. Неплохо, бывшая рабыня, неплохо.

- Не смешно, госпожа.

- А я не шутила. Тебе подвернулся шанс словить в чужой стране перспективного жениха, ты им воспользовалась. Не понимаю только, почему ты стеснялась рассказать мне об этом?

Нигяр остановилась. Она сделала попытку подавить в себе порыв смеха, распиравший её изнутри. Герцогиня Норфолк приложила пальцы к губам, но не сдержалась, и захихикала. Даже серьёзный взгляд Хюррем не смог заставить её уняться. Наконец Нигяр не выдержала, и открыто рассмеялась.

- Тебе кажутся смешными мои слова? –возмутилась Роксолана.

- Что вы, султанша. - ответила та, едва успокоившись. – Я просто поражена тем, как резко изменилась моя судьба в вашей версии, по сравнению с тем, что было на самом деле.

- И что же было на самом деле?

- Неужели вам интересно это знать? Просто знать потому, что вам не безразлична моя судьба, а не потому, что эта информация может как-то навредить Хатидже Султан? – Лицо Нигяр неожиданно приобрело серьёзное выражение. – Только не надо говорить, что это не так.

- Сделаем вид, будто я этого не слышала. – распрямив плечи, гордо произнесла Хюррем.- И как же сложилась твоя судьба по приезде в Англию?

- Я стала служанкой Анны Болейн. Всему, что я имею на сегодняшний день, я обязана ей.

- Да ну? А кто тебя в Англию отправил, чтобы ты была обязана какой-то Анне Болейн?

Нигяр притворилась, будто её не задело это колкое замечание. Она лишь перевела взгляд на цветущие в саду розы. Герцогине не хотелось заново ссориться с Хюррем Султан, тем более, на турецкой территории. Роксолана снова прервала внезапно возникшую паузу.

- А почему ты не спрашиваешь об Ибрагиме Паше? Неужели тебе не интересно, где он?

- Нет, султанша, совсем не интересно.

- Нигяр, кого ты хочешь обмануть? Ты ведь потащилась в это посольство вовсе не для того, чтобы сопроводить мужа в дипломатической миссии.

- А вдруг именно для того и потащилась? Да и мне просто было бы приятно развеяться, вспомнить былые деньки. Паша здесь совсем не при чём.

Хюррем не верила бывшей служанке. Интуитивно она понимала истинную цель визита Нигяр в Стамбул. Посольство служило лишь поводом, и глупо было со стороны бывшей калфы отрицать это. Однако Роксолана не стала афишировать свои догадки. Она лишь гостеприимно улыбнулась новоявленной герцогине.

- Ладно, я не буду настаивать на своём. – сказала она как-бы между прочим. – Можешь пока немного погулять по саду, пока есть время до официальной церемонии приветствия. А я познакомлюсь с принцессой.

- Это знакомство вам трудно дастся, - со смешком ответила Нигяр, - леди Мэри не слишком общительна, тем более с иностранцами. Тем более, с иноверцами. – прибавила она, нажав на последнее слово.

- Тебе ли говорить об иноверцах. – промолвила Хюррем, прежде чем отпустить Нигяр.

Та ничего не ответила. Герцогиня лишь поклонилась султанше, и супруга султана поклонилась ей в ответ. Роксолана в сопровождении слуг двинулась обратно к английской делегации, а Нигяр, предоставленная самой себе, осталась во дворцовом парке. В запасе у неё было несколько минут, чтобы пройтись по некогда родным тропинкам и вспомнить, как протекали в стенах Топкапы лучшие годы её жизни. Несмотря на то, что она долго желала вернуться сюда, у молодой женщины сжималось сердце от всплывавших в памяти моментов из её бурного прошлого.

Но не только поэтому болела душа бывшей гаремной калфы. На столь значимом событии отсутствовал далеко не самый последний человек Османской Империи – Паргалы Ибрагим Паша. Сие недоразумение выглядело по меньшей мере странным. Если бы сейчас Оттоманская Порта участвовала в какой-нибудь войне, то отсутствие паши ещё можно было бы объяснить. Но будь в самом деле война, принимал бы сейчас султан Сулейман гостей из Англии? Может, паша болен? А может быть, уехал по делам? И знает ли он что-нибудь о его ребёнке от Нигяр? Не может быть, чтобы бывшая калфа вернулась в Стамбул зря…

Погружённая в свои мысли, Нигяр неспешно подошла к кустам роз. Она осторожно дотронулась кончиками пальцев до лепестков одного цветка и остановилась. В воздухе витал божественный аромат этих роз, тех самых роз, которые однажды подарил ей Ибрагим Паша. Всего один раз это было, но бывшая калфа до сих пор помнит их запах. Она повернулась к цветам и принялась их внимательно разглядывать, словно пыталась отыскать среди них хитроумно спрятанную жемчужину. Нигяр ласково гладила лепестки, как будто они были для неё чем-то дорогим и незаменимым…

В какой-то момент герцогиня – османка услышала голос за спиной. Знакомый голос. От произносимых речей она даже отошла от грустных мыслей и улыбнулась.

- Аллах да упаси несчастные цветы от увядания после того, как их щупала неверная! Ах! Вот же нахалы! Не успели приехать, как уже цветы обрывают, Шайтан задери всё английское сборище бесов! Сейчас эта шалашовка всё пооборвёт и потопчет, а мне потом отвечать головой перед Хюррем Султан. А во что одета эта неверная? Иииии, ну и пошлый же фасон! Какое бесстыдство! О, Аллах, о чём эти люди только думают?!

Едва удерживая себя от того, чтобы рассмеяться во всё горло, Нигяр выпрямилась и отдышалась. Какой сюрприз сейчас она кое-кому преподнесёт.

- И тебе доброго здоровья, Сюмбюль Ага. – сказала не очень громко, но внятно; так, чтобы стоявший сзади расслышал все слова.

У главного евнуха отвисла челюсть и округлились глаза от удивления. Откуда эта англичанка знает, кто он? Зря он распалялся перед ней по-турецки, но он же не знал, что она понимает этот язык. А вдруг она пойдёт жаловаться своему королю? Тогда Тюдор пожалуется султану, а уж повелитель наверняка прикажет отрубить евнуху голову за оскорбление высокородной иностранной гостьи! Сюмбюль побледнел и был готов расплакаться. Ему совершенно необходимо было извиниться, но в горле у него словно застрял комок. Гостья повернулась к аге лицом.

- Нигяр?

Сюмбюль ошарашено уставился на женщину, стоявшую напротив него. Неужели это она? Нигяр Калфа, которую он лично посадил на корабль, плывущий до Англии, и которую все при султанском дворе считали мёртвой? Как же она изменилась со дня их последней встречи… Нигяр улыбалась, как ни в чём не бывало.

- О, Аллах Всемогущий, как же…? – ага никак не мог придти в себя. – Неужели это вправду ты?

- Да, это я. – непринуждённо ответила Нигяр. – Неужели я так плохо выгляжу?

Ещё около минуты Сюмбюль продолжал рассматривать бывшую калфу. Наконец на его лице нарисовалась широченная улыбка.

- Нигяяяяяр Хатун, наконец-то ты дома! – евнух аккуратно взял молодую женщину за руки. – Вай-вай-вай, какая ты стала красавица! Повернись-ка. Машалла, не женщина – конфета, так бы и съел целиком, ииии-хи-хи-хи! Губки, что фиалки, глазки, что изумруды, кожа, что бархат…

- А ты всё такой же, как прежде, Сюмбюль Ага. – с нежностью сказала Нигяр. – Со дня нашей первой встречи не изменился, помнишь?

- Иииии, ещё бы я не помнил! Ты сбежала от меня, коленки себе разбила, ох, и влетело же мне тогда от Дайе Хатун, так влетело, что я пожалел, что вызвался нянькаться с тобой, ах!

Бывшая калфа смеялась так задорно и заразительно, что главный евнух не мог не засмеяться вместе с ней. Нигяр поймала себя на мысли, что Сюмбюль едва ли не единственный, кого она искренне рада встретить в Топкапы, не считая, пожалуй, Ибрагима Паши, но того сейчас нет. Зато подвернулся отличный случай выяснить причину отсутствия Паргалы.

- Послушай, Сюмбюль, - герцогиня сменила тон и заговорила тише, - ты не скажешь мне, войны сейчас нет никакой?

- Аллах да не покарает тебя, хатун! – воскликнул Сюмбюль, но Нигяр приложила палец к губам, призывая его, тем самым, говорить тише.