Еретик

— Представляю, — уже закипая, отозвался Теодор и тут же взорвался, — а что я могу сделать?! У него в советчиках — Менас!

Костас на мгновение ушел в себя и убито покачал головой.

— Если ты не спровоцируешь аравитян на нападение, я тебе не завидую.

В считанные мгновения подходящих византийцев увидели все.

— Может, нападем?! — заволновался Зубайр. — Их можно застать врасплох! Быстрее решай, Амр!

Амр упрямо поджал губы.

— За мной нет вины. А это земля наших союзников. Пусть придут и обвинят. Я подожду.

Зубайр яростно крякнул и бросился выстраивать воинов в боевой порядок.

«А может, я неправ?»

И, словно отвечая на его мысленной вопрос, на краю длинной, прихотливо извивающейся шеренги показался всадник. Амр дождался, принял из рук гонца письмо, развернул и прикусил губу. Это было очередное послание от Умара, прямо приказывающее Амру вернуться назад — вне зависимости от того, где он сейчас находится. Халиф еще не знал, что флот уже вышел, а значит, курейшитские морские крепости обречены на разрушение, а народ Абу Касима — на рассеяние и забвение.

Амр глянул в небо. Оранжевая комета стала еще ближе, а окружающие ее чуть более мелкие, но так же яростно полыхающие пятна даже создали некое подобие фигуры с раскинутыми в стороны руками.

— У тебя еще есть возможность вернуться, — подъехал сбоку Менас. — Никто не сочтет за трусость, если ты отправишься назад — защищать Аравию. Да, и силы, ты сам видишь, неравны. Один к семи.

Амр кинул взгляд на теряющееся в клубах пыли войско Теодора. Там, похоже, закончили перестраивать отряды, и явно ждали одного — приказа.

— Ну, — напомнил о себе Менас, — что скажешь? Если решишь уйти, я попробую поговорить с Теодором. Ему тоже лишние смерти ни к чему. Решай быстрее.

— Не я начал эту войну, — упрямо покачал головой Амр.

— Да, ее начал Ираклий, но…

— Не в Ираклии дело, — поморщился Амр.

Он не мог бы этого объяснить. Он просто знал: если Аллах позволит истребить его здесь, а остальных немногих его единоверцев там, в Аравии, слово Мухаммада погибнет. И это могло означать лишь одно: Мухаммад не пророк.

— Или мы здесь все погибнем, — твердо произнес Амр, — или Аллах явит свою волю. Езжай, Менас. Ты и так рискуешь.

Но привставший в стременах купец уже смотрел мимо него.

— Слушай, а почему их так мало?

— Мало? — не понял Амр и тут же понял, что купец прав.

Теперь, когда Теодор завершил построение, а пыль начала оседать, он отчетливо видел, что их там не более двух тысяч!

— Здесь что-то не так… — нахмурился Амр и тут же увидел мчащегося к нему Зубайра.

— Назад! — кричал эфиоп. — Назад посмотри! Нас обходят!

Амр стремительно развернулся, проследил за направлением жеста Зубайра и обмер. К ним в тыл заходила вторая армия Ираклия. То, что это византийцы, он видел уже по доспехам.

Теодор признавал правоту Костаса: пожелания Сената следовало исполнить в точности, иначе костей не соберешь. А потому первым делом он собрал командиров отрядов и дал приказ разделиться на две части: большая часть — в засаду, меньшая — с молодняком в первых рядах — вперед.

— Самим не геройствовать, — мрачно предупредил он, — мальчишек пропускать вперед, пусть учатся.

— Правильно, Теодор, — один за другим соглашались командиры.

Все понимали, как важно «обмять» молодняк в реальном бою, и в этом смысле пастухи Амра представляли собой бесценный учебный материал.

— Но если где будет туго, сразу же посылать на подмогу ветеранов, — заложив руки за спину, прошелся перед командирами Теодор.

— Сделаем, Теодор, — кивали командиры.

Лишних трупов никто не хотел, — аравитяне того не стоили.

— А когда Амр по-настоящему ввяжется, ударим из засады.

Однако едва Теодор перестроил ряды, из-за холма позади войска аравитян показались так хорошо знакомые византийские доспехи.

— Кто? — опешил он и тут же разъярился. — Куда они прутся?!

Незваная «подмога», кто бы ее ни послал, явно пыталась ударить аравитянам в тыл, а значит, напрочь сломать ему весь многослойный замысел.

— Псы! — заорал Теодор — Кто вас просит!

Яростно рыча, он тут же послал гонца с заданием обойти аравитян с фланга, перехватить непрошеную подмогу и, если еще будет не поздно, остановить, а войска — там, на самом обрезе холма — все шли и шли. И конца этому не было.

— Смотри, Теодор… это не местный гарнизон! — вдруг выдохнул стоящий рядом адъютант. — Сколько их — тысяч шесть-восемь? Откуда столько?!

Теодор впился глазами в горизонт. Здесь поблизости были несколько ветеранских поселений, но столько они выставить не могли. А главное, от передних отрядов уже отделились несколько командиров, и они двигались прямо к армии Амра.

— Зачем?! Ну, зачем?!

Безвестная «подмога» определенно пыталась вступить в переговоры с агрессором, а значит, почти навязанный аравитянам бой висел на волоске.

«Надо выезжать, — понял Теодор, — иначе провалится все!»

Он махнул адъютантам, взлетел в седло, в считанные минуты выскочил далеко за передние ряды своей маленькой армии и тут же увидел, как навстречу ему, в таком же плаще, на той же скорости и в сопровождении почти такого же числа адъютантов, движется кто-то близкий по рангу.

Теодор чуть потянул за узды и, едва сдерживаясь, неспешно, строго соблюдая регламент, преодолел последние две сотни локтей и опешил. Это был наместник Элефантины!

— Мир тебе, Моисей, — с изумлением пожелал Теодор. — Что ты здесь делаешь?

— Мир и тебе, Теодор, — отозвался немолодой наместник и подал знак сопровождающему его адъютанту, — вот… почту тебе привез.

Теодор окинул взглядом «почтовое сопровождение» и нервно рассмеялся. Здесь уже было тысяч десять-двенадцать. Он принял у адъютанта Моисея пергаментный свиток, глянул на печать со знаками мусульманского халифа, глотнул и немедля ее взломал. Развернул, пробежал глазами несколько верхних строчек и обмер. Умар с прискорбием сообщал ему, что принцесса Мария и сын ее Ибрагим скоропостижно скончались от воспаления кишок.

В глазах у Теодора потемнело. Несколько мгновений он переводил дыхание и, наконец, поднял голову. Теперь выходило так, что Амр — с самого момента смерти Марии и сына ее Ибрагима, а это уже дней десять — никому здесь не родственник! А значит, он давно уже — нарушитель границ империи!

— Насколько это достоверно? — выдохнул он и понял, что вопрос глупый; с такими вестями ни византийцы, ни курейшиты не шутили.

«Но, значит, и флот, отправленный «до срока», ушел на войну законно! А я угадал! Да еще как!!!»

— Потрясающе! — глотнул он, — спасибо, Моисей. Отличная весть.

Теперь он мог не считаться ни с чем, а просто подтянуть ожидающие в засаде за холмом войска и размазать аравитян по земле — в любой точке Египта.

— Но ведь ты не за этим сюда пришел… — вдруг осенило Теодора.

Фигуры такого ранга почтальонами не работали.

— И войско… — обвел он взглядом полыхающие оранжевым светом оружейные блики. — Ты ведь… весь гарнизон сюда привел. Зачем?

— Потому что я понимаю, что происходит, — кивнул в сторону судьбоносного письма старый иудей. — И это вовсе не мой гарнизон. Это евреи-добровольцы [46]. Они пришли на помощь курейшитам — против тебя.

Симон быстро шел вдоль длинной глинобитной стены и нет-нет, да и поглядывал в сторону Нила. Осириса — там, в краях, где живут Боги, — уже расчленили, и Великий Поток был кроваво-красным от божественной крови. Более того, сегодня был праздник Нила — день, от которого зависела сама жизнь египтян. Но главным событием дня определенно не являлся праздник, более того, здесь даже о новой войне почти не говорили. Главным событием оставалась повисшая над землей комета. На каждой площади кликушествовали юродивые, а храмы битком были забиты перепуганными горожанами. Почти то же самое творилось и тогда, когда он утратил Елену.