Мальчики с бантиками

нг по высоким трапам. Сначала - на палубу, потом - в низы корабля. Светлые и просторные кубы трюмов заливало теплом и электричеством, в них бодро пели голоса вентиляции. Под самую полночь транспорт отвалил от топкого берега, не спеша разворачиваясь на фарватер. А когда дельта Двины кончилась и на горизонте просветлело жемчужным маревом, откуда-то из-за песчаного мыска вдруг вырвались два "морских охотника" и, расчехлив пушки, законвоировали госпитальное судно.

Команда "Волхова" наполовину состояла из женщин - врачей к санитарок, одетых в офицерскую и матросскую форму. Остальные - мужики-поморы, призванные на флот из запаса.

- Куда едем? - спрашивали юнги.

- Ездят лошади, а мы - идем. А куда - не твое дело.

Было приказано спать, и Савка долго залезал по скобам на свою койку, что размещалась на верхотуре трюма. Желтый свет померк - отсек залило мертвенно-синим (это врубили ночное освещение).

"Ну вот и море!" - думал сейчас каждый, переживая...

* * *

Савка проснулся от качки - в остром наслаждении от нее. До чего же приятна эта стихийная колыбель. Но едва оторвал голову от подушки, как что-то вязкое и муторное клубком прокатилось по пищеводу, судорогой схватило горло. Устыдясь слабости, он заставил себя подняться. По железной этажерке нар слез на палубу трюма. Здесь в полном беспорядке ерзали с борта на борт заблеванные ботинки, раскрытые пеналы мыльниц, катались кружки и ложки. Отовсюду слышалось: шлеп... шлеп... шлеп! - это летели с высоты нар использованные полотенца. Из темного угла трюма до Савки донеслось чье-то жалкое и вялое бормотанье:

- Ой, мамуля, зачем я тебя не послушался? Ой, папочка, зачем только ты меня отпустил?

В лежку валялся и Витька Синяков; не вставая с койки, он потянул Савку за штанину, часто и стонуще повторяя:

- Какой я дурак... какой же я дурак... вот дурак!

"Волхов" положило в затяжном крене. Савка полетел, скользя, на другой борт. Он рухнул на какого-то юнгу, и тот с руганью отпихнул Огурцова обратно.

- За что, Витька, ругаешь себя? - спросил Савка.

Синяков отвечал ему от души, честнейше:

- Лучше бы меня в тюрягу посадили, чем так вот мучиться... - Он попросил воды из лагуна, но, отхлебнув из кружки, тут же выплеснул воду на палубу. - Противно... теплая. А пахнет железом и маслом. Ты пробовал?

Савка налил воды и себе. Выпил полкружки.

- Вода корабельных опреснителей. Нормальная...

И его тут же опорожнило от этой воды.

- А-а, баламут! - обрадовался Витька. - И тебя понесло!

Балансируя на палубе, уходящей из-под ног, Савка ответил:

- Пищать рано. Качаться нам еще и качаться...

Он выбрался на верхнюю палубу. Переходы трапов, сверкая медью, заманивали его в высоту. Трап... еще трап... еще. Дверь. Савке казалось, что если он в форме, то может ходить, где хочет. Он открыл дверь, и в лицо ударило жарким шумом множества агрегатов, которые нагнетали в утробы корабля свежий ветер вентиляции. Вахтенный матрос грудью встал перед Савкой.

- Тебе чего?