Мальчики с бантиками

и не посоветовался со мной. А я сегодня пришел попрощаться.

- Уходишь? Опять в море?

- Да. Ухожу. Только не в море - под Сталинград.

- Неужели, - спросил Савка, - у нас солдат не хватает?

Отец ответил ему:

- Если в добровольцы идут мои матросы, то мне, их комиссару, отставать не пристало. Положение на фронте сейчас тяжелое, как никогда. Война, сынок, кончится не скоро... Помяни мои слова: тебе предстоит воевать! А война на море - очень жестокая вещь. Как отец я желаю тебе только хорошего. И не дай Бог когда-нибудь тонуть с кораблем. Это штука малопривлекательная. Все совсем не так, как показывают в кинокартинах.

- А... как? - спросил Савка.

- Этого тебе знать пока не нужно. - Отогнув рукав кителя, отец глянул на часы; похлопал себя по карманам, словно отыскивая что-то. - Мне как-то нечего оставить тебе... на память.

- А разве, папа, мы больше не увидимся?

- В ближайшее время - вряд ли... Будем писать друг другу, но пока я еще не знаю номера своей почты. А ты?

- Нам тоже номер пока не сообщали.

- Тогда договоримся, - решил отец. - Ты пиши бабушке в Ленинград на старую квартиру, и я тоже стану писать туда.

- А если бабушка... если ее нет? - спросил Савка.

Отец нахлобучил ему на глаза бескозырку.

- Не болтай! Старые люди живучи. - Еще раз глянул на часы и спросил. Хочешь, я оставлю их тебе?

- Не надо, папа. Тебе на фронте они будут нужнее.

- Ну, прощай. На всякий случай я тебе завещаю: не будь выскочкой, но за чужие спины тоже не прячься. До двадцати лет обещай мне не курить... Не забывай бабушку! Она совсем одна.

Отец поцеловал сына и шагнул за ворота. Савка долго смотрел ему вслед, но отец шагал ускоренно, не оборачиваясь.

А в бараках шла суматоха, юнги кидались к вешалкам, разбирая шинели.

- Эй, торопись, - сказали Савке. - Построение с вещами.

На дворе колонну разбили на отдельные шеренги. Юнгам велели разложить перед собой все вещи из мешков, самим раздеться до пояса и вывернуть тельняшку наружу. Старшины рыскали вдоль строя, придирчиво осматривая швы на белье:

- На предмет того, не завелись ли у вас звери.

Одного такого нашли. Напрасно он уверял:

- Это ж не гниды! Это сахарный песок я просыпал...

Его вместе с пожитками загнали в вошебойку. Вернулся он наново остриженный, и пахло от него аптекой.

- Запомните! - провозгласили старшины. - На кораблях советского флота существует закон: одна вошь - и в штаб флота уже даются о ней сведения, как о злостном вражеском диверсанте...

Перед юнгами - наконец-то - раздвинулись ворота печального лагеря, обмотанные колючей проволокой, и колонна тронулась в неизвестность. В вечернем тумане, клубившемся над болотами, чуялась близость большой воды. Придорожный лесок вскоре поредел, и все увидели трухлявый причалец. Возле него стоял большой войсковой транспорт - неласково-серый, будто его обсыпали золой. Это было госпитальное судно "Волхов", ходившее под флагом вспомогательной службы флота. Началась погрузка юнг