Призвание варяга (von Benckendorff) (СИ)

Я невольно слышал эти слова и до меня впервые дошло, что в профиль Маргит — вылитая моя матушка. (Что и — неудивительно, — ей она троюродная племянница, а мне — кузина.)

Я затворил за собой дверь и вошел в тихую лабораторию. Девушка видно услышала шорох и на миг оглянулась. В отличие от меня она не смотрела напротив света и перед ней оказался "Хозяин Университета" (как меж собой ученые меня называли).

Девушка страшно перепугалась, чуть было не выронила из рук мытую колбу, в последний миг подхватила ее и спрятала за спиной. Я спросил у нее:

— Как твое имя?

Малышка растерялась, задумалась, а потом прошептала:

— Маргерит", — она так и сказала на англо-голландский манер — не "Маргарита", ни "Грехен", а именно — "Маргерит". Причем было сие на английский манер, — очень мягко, почти без буквы "р.

Я чуть было не рассмеялся. Хорошее произношение, холеные белые руки и благородные черты лица выдавали в малышке самую лучшую Кровь, а "Маргаритами" в лютеранской Германии зовут уличных потаскух. Уже потом выяснилось, что юная Георгина Шарлотта фон Саксен-Кобург (в замужестве Бенкендорф) страшно стеснялась должности "лаборантки" (а по сути — уборщицы и посудомойки) и работала в Дерпте под вымышленною фамилией.

Родитель ее — мой дальний дядюшка был самым младшим в доме ганноверских фон Саксен-Кобургов и ни на что не рассчитывал. (С точки зрения династической он не мог и надеяться ни на хоть самый завалящий Престол, ни — даже маленькое Наследство).

Поэтому он с младых лет стал учиться и стал в итоге — преподавателем математики, женившись на сестре своего друга по кафедре. Так как дядюшка мой ни на что не надеялся, "мезальянс" для него был почти "пшиком" и теща моя оказалась "немножко еврейкою". Вот такая вот — незадача.

После этого мои будущие тесть с тещей потеряли всяческие права на "высший свет" и жили, как и полагается еврейской семье "научного профиля.

Когда Антихрист вторгся в Ганновер, по Восточной Германии пошли массовые погромы и эта семья поспешила бежать в "еврейскую Ригу". Будущий тесть преподавал математику в Дерпте, теща — содержала крохотный дом, шурин пошел служить в "жидовскую кавалерию", а Георгина Шарлотта — решила хоть как-нибудь помочь деньгами семье, устроившись "лаборанткой.

У должности сей был большой плюс — посудомойки разбирали остатки обедов и могли унести домой больше прочих, а у моей будущей суженой были младшие сестрички с братиками…

Второй плюс состоял в том, что Маргит устроилась на две ставки и могла убирать за учеными во время обеденных перерывов, когда в лабораториях не было никого и ее никто не мог видеть. И, конечно, узнать…

Потом она до слез хохотала:

— Вообрази, — посудомойка кою зовут Георгиной Шарлоттой! Да еще — фон Саксен-Кобург! Да я б скорей сквозь пол провалилась, чем с таким именем мыть посуду!

Ежели вы не поняли, — "Георгина" — женский вариант от Георга Родового имени властителей Британской Империи. А о Родовых корнях прусских "Шарлотт" я уже вам докладывал.

Относитесь к этому, как угодно, но как фон Шеллинг и я думаю, что Георгине Шарлотте не пристало работать на кухне. Но — жалованья моего дядюшки на его семью не хватало, а цены на продовольствие в эти дни взлетели в Ливонии до небес…

Это в Ганновере они были — фон Саксен-Кобурги, а в эмиграции — все много проще. (А вариантов немного: пробирки, или… панель.)

Я смотрел на эту девчушку и знал, что она, конечно, не "Гретхен", но и — мыть пробирки с приличным именем…

И, вообще, с такими нежными, белыми ручками — не дело копаться в кислотах, да щелочах…

И еще — я знал, какая альтернатива для таких девочек. И Кислоты со Щелоками для меня в сто крат полезнее для здоровья, чем духи на пачулях, да новомодная ароматическая вода из розовых лепестков…

Ну, та самая — коей полощут рот после "дел по-французски", — это ж не дело, когда изо рта — разит мужским семенем!

Все эмигранты были нищи и голодны и Бог им Судья, как зарабатывать на свой горький хлеб… Кстати, — тестю моему еще повезло с местом — сказалось родство с моей матушкой. Да и Маргит приняли в Университет только поэтому…

А так, — духи-пачули, да полоскание из розовых лепестков…

Я лучше — пущу себе пулю в лоб, иль уйду жрать мох на родные болота, но… Впрочем, не мне судить.

Не знаю уж — как получилось, но я спросил вдруг (к удивлению для себя):

— Напиши-ка, пожалуйста, я хочу взглянуть на твой почерк.

Маргит от такой просьбы в первый миг растерялась, а потом показала мне ведомость на моющие средства. У жены моей прекраснейший почерк — тоненький и убористый…

Я закрыл ведомость и сказал:

— Передай кому-нибудь пробирки и мыла со щеточками. Пойдешь ко мне?" девушка вздрогнула, а я нарочно допустил здесь двусмысленность. Моя Жеребячья Кровь стала потихоньку бурлить от одного запаха незнакомки и ежли бы она сразу же согласилась, я бы — не устоял. И у меня была бы иная жена.

Но Маргит, не зная, что отвечать, машинально взяла очередную пробирку и пошла ее мыть. Она шла сгорбившись и боясь понять меня "в дурном смысле". Я был совершенным Хозяином в наших краях и мог бы учинить над ней и не то, что вытворял кузен мой — упырь Константин.

Тогда я, как ни в чем ни бывало продолжил, как будто случайно прерванную фразу:

— …секретарем-референтом. У меня много встреч и мне нужен помощник, коий вел бы протоколы всех моих заседаний.

Маргит необычайно обрадовалась, ибо… Работа секретаря имеет несколько иной статус, нежели работа на кухне. (Потом она признавалась, что кроме радости — она в тот момент лихорадочно считала в уме: что выгоднее лишний обед для сестер и братишек, иль — большее жалованье секретаря!)

Я сказал ей, куда надо идти, и где меня находить — после того, как будет все передано новой уборщице.

Когда она появилась (уже в новом качестве), я не сдержал улыбки. Маргит переоделась в какое-то подобье военной формы и — надела армейские сапоги.

Так было принято при дворе моей матушки, — по новой моде даже рижские проститутки "исполняли свой долг" нагишом, но — в начищенных сапогах! Герцогство моей матушки было, конечно — больше Европой, чем дикая Русь, но восточный обычай — "походить на Хозяйку" укоренился и среди нас. Сами знаете, что происходит с водой в сообщающихся сосудах…

И вот эти вот сапоги, да подобострастное глядение в рот моего нового "референта", довело меня до того…

С первого до последнего дня моей службы в Дерпте, я начинал работу с утра и заканчивалась она — ночью. У нас не было времени на сон и всякие глупости.

Так вот, — в первый же день моего знакомства с Маргит, я выслушал последний доклад во втором часу ночи. Я распустил моих научных сотрудников, а Маргит, как секретарь, обязана была закрыть за мной дверь.

Вот когда она гремела ключами, а мы стояли в пустом, ночном коридоре, я поставил свечу на пол и…

Я взял Маргит за талию, а она была такой худенькой, что руки мои почти что сошлись…

Девушка вздрогнула и как-будто стала вытягиваться меж моими руками в тонкую струнку, пытаясь ускользнуть от меня, и — не смея мне ответить отказом. Я был для нее — Хозяин.

Мне вдруг стало стыдно. Я знал, что могу поманить ее пальцем, отвести в мою келью, а там — надругаться по-всякому, — пусть даже греческим образом, а она — не посмеет противиться. Я был Хозяин здешних краев, а она — нищая эмигрантка.

Я медленно повернул малышку к себе, чуть приподнял ее и губами почувствовал, как она плачет. Тихонько. Беззвучно.

Потом жена говорила, что у меня в ту минуту руки тряслись от похоти… и она уже попрощалась со своей Честью.

А у меня в голове — как наяву: я лежу парализованный в моих Озолях и молю Господа, чтоб он вернул мне Мужскую Силу. И еще, — тот самый вечер, когда я пришел с друзьями в Рижский театр, а там нас ждали два юных актеришки…