Неизбежное. Сцены из русской жизни конца 19-начала 20 века с участием известных лиц (СИ)

- Надеюсь, - всё так же коротко ответил Кирилл Васильевич.

Опять наступила тишина, но Лев Васильевич всё время поглядывал на Кирилла Васильевича, будто ожидая, что он заговорит. Действительно, Кирилл Васильевич сначала бормотал что-то про себя, а потом не выдержал и сказал вслух:

- Трудно представить себе больший идиотизм! Угораздило нас родиться в этой стране...

- Ты о чём, Кирюша? - не поняла его Феодора Павловна.

- Да уж, поясните любезный братец, - ухмыльнулся Лев Васильевич.

- Что здесь пояснять? Разве непонятно? - раздражённо отозвался Кирилл Васильевич. - Россия вечно шла по особому пути, который на поверку оказывался кривым, извилистым и трудно проходимым, в то время как рядом пролегала прямая торная дорога. Но Россия, словно пьяница в ночи, блуждала бог весть где, падая, спотыкаясь и набивая себе синяки. Ей больше нравилось ползать в грязи, чем идти по чистой мостовой, и она ещё ставила себе в заслугу, что не похожа на других. Но теперь Россия окончательно сошла с ума: посмотрите, что делается кругом, разве это не безумие?

- Так и есть! - кивнул Сергей. - Вы удивительно верно изъясняетесь, Кирилл Васильевич.

- Нет, позвольте, меня ваши образы не впечатлили, - заспорил Лев Васильевич. - Сделайте одолжение, объяснитесь без литературщины.

- Пожалуйста. Мне кажется, я достаточно ясно выражаюсь, но если вам непонятно, я поясню свою мысль, - дёрнул головой Кирилл Васильевич. - С афинских и римских времён Европа тщательно, скрупулёзно, потом и кровью вырабатывала те политические, экономические, социальные и культурные установления, которые легли в основу европейской цивилизации и помогли ей занять главенствующее положение в мире. Страны, оказавшиеся в силу географических или исторических причин на окраине этой цивилизации, стремились приобщиться к ней, заимствовать её достижения и тем самым тоже получили возможность наилучшего развития. Одна лишь Россия из всех близлежащих стран отказалась следовать европейскому примеру; как точно подметил Чаадаев, мы добровольно выбрали изоляцию от Европы - мы взяли за образец тупиковый византийский вариант и тем обрекли себя на отсталость. Гибель Византии, с одной стороны, и победы Европы - с другой, должны были бы доказать нам, что византийская модель ненадёжна, а европейская крепка, но нет, мы упорно цеплялись и продолжаем цепляться за гнилую византийщину, обильно разбавляя её дикой азиатчиной. Деспотизм власти, суеверие и ханжество церкви, ужасающее бесправие народа, сопровождающееся бескультурьем, низостью и пресмыкательством, которые, в свою очередь, вызывают приступы жестокости и насилия - вот какую Россию мы получили! А для того чтобы оправдать в своих глазах и глазах всего мира наше ужасающее положение, мы продолжаем твердить о своей исключительности, и это всё более и более принимает характер патологического сумасшествия. В результате, всякие попытки перейти на европейский путь развития неизменно заканчиваются провалом: даже Пётр Великий с его титанической волей сумел придать европейский вид только фасаду нашего здания, но, по сути, Россия осталась прежней, византийской и азиатской. Впрочем, это привычно и удобно власти, это привычно и удобно народу; о, да, мы готовы заимствовать у Европы кое-что, делающую нашу жизнь более удобной, мы можем даже восторгаться Европой, но перенять её опыт, упаси Господи! Нам лучше живётся в своей мерзости, и мы не хотим от неё отказаться.

- Ишь ты! - иронически воскликнул Лев Васильевич. - Как вам, однако, не нравится Россия!

- Такая, как сейчас, сильно не нравится, - отрезал Кирилл Васильевич. - И самое печальное, что пока она остаётся такой, с ней неизбежно будут случаться катастрофы. Это хорошо понимал Сергей Юльевич Витте: каков народ, такова и власть; какова власть, таков и народ. Сергей Юльевич хотел изменить и то, и другое, а в итоге получил ненависть и с той, и с другой стороны: не трогай нас, мы хотим остаться такими, какие есть.

- Ваш тесть Витте у вас с языка не сходит, любезный братец, - заметил Лев Васильевич. - Чувствуется, что он был вашим кумиром, - или это его дочь так на вас влияет? Она ведь у него приёмная была, от третьей жены-еврейки? Евреи своего всегда добьются...

- Оставьте ваши антисемитские выходки! - крикнул Кирилл Васильевич. - Я знаю, что вы близки к черносотенцам, а у них во всём виноваты евреи! Слава богу, что ваши черносотенные союзы теперь запрещены в России - хоть одно цивилизованное решение у нас принято.

- То-то евреи полезли изо всех щелей, - ощерился Лев Васильевич.

Кирилл Васильевич побледнел и хотел что-то возразить, но его остановила Феодора Павловна:

- Лёвушка, что с тобой сегодня? Что ты на всех нападаешь? Оставь Верочку в покое: она прекрасная жена.

- На мою жену, значит, можно нападать, а мне слова не скажи? - возмутился Лев Васильевич. - А что я такого сказал? Вера и вправду еврейка, а еврейки, как известно, имеют большое влияние на своих мужей. Вспомните Библию: как Эсфирь уговорила своего мужа Артаксеркса перебить всех, кто выступал против евреев в его царстве. До сих пор в честь этого истребления есть еврейский праздник Пурим.

- Оставь это, говорю тебе! - уже не на шутку рассердилась Феодора Павловна. - Ну, что за наказание эти дети, совсем не хотят слушаться, - Господи, дай мне терпение!

Наталья улыбнулась, бросив быстрый насмешливый взгляд на обоих братьев, а Сергей перевёл разговор на другую тему:

- Кирилл Васильевич, по вашему мнению, почему случилась революция?

- Я отвечу, если меня не будут перебивать, - он кивнул в сторону Льва Васильевича.

- Упаси боже, любезный братец, - разве можно перебивать такого великого оратора, - с полупьяной улыбкой сказал Лев Васильевич.

- Если вам угодно ёрничать, продолжайте, я не стану вам мешать, - возразил Кирилл Васильевич.

- Ах, виноват, mille pardons, никому сегодня не могу угодить, - Лев Васильевич шаркнул ногой.

- Может, вам не стоило налегать на коньяк? - бросил ему Кирилл Васильевич.

- Как вы не деликатны, а ещё бывший дипломат, - парировал Лев Васильевич.

- Это вас уже совсем не касается, - зло ответил Кирилл Васильевич.

- А какой он был до войны, помнишь? - шепнула Феодора Павловна на ухо Наталье. - Изящный, остроумный, весёлый и никогда не сердился; да и Лёвушка не пил столько... Господи, до чего мы дошли! - вздохнула она и сказала вслух: - Мальчики, не ругайтесь! Немедленно обниметесь и не забывайте, что в ваших жилах течёт благородная кровь Нарышкиных и князей Орбелиани. Будьте достойны своих великих предков. Ну же, не заставляйте повторять меня дважды!

Лев Васильевич и Кирилл Васильевич неловко обнялись, не глядя друг на друга.

- Вот так, - обрадовалась Феодора Павловна.

***

- ...Итак, молодой человек, вы спросили, почему в России произошла революция? - Кирилл Васильевич посмотрел на Сергея, тот поклонился ему. - Она произошла потому, что не могла не произойти. Ее подготовили высшие представители власти...

- Вот как! - не сдержался Лев Васильевич.

- Да, именно они! - воскликнул Кирилл Васильевич. - Я не наивный идеалист и понимаю роль экономических и социальных причин в революции, но твёрдо убежден, что всё это решаемо при правильном поведении власти. Как бы ни было тяжело положение страны, но когда власть в ней здоровая, есть надежда на улучшение. И напротив, если власть больна, страна погибнет, даже находясь не в самом худшем состоянии.

- Чем же была больна наша власть? - Лев Васильевич саркастически усмехнулся. Каков ваш диагноз, уважаемый доктор?

- Я отвечу, если вы не будете меня не перебивать, - холодно сказал Кирилл Васильевич.

- В самом деле, Лёвушка, - покачала головой Феодора Павловна.

- Молчу, молчу! - он закрыл рот рукой.

- Наша власть больна от того, - продолжал Кирилл Васильевич, - что все её болезни, присущие, в общем, любой власти, запущены до безобразия. Она не давала себя лечить, - более того, враждебно относилась даже к постановке диагноза. В нормальном цивилизованном обществе власть поставлена в такие условия, что находится под постоянным контролем, который не даёт ей серьёзно заболеть: чего стоит один принцип разделения властей - великая профилактика её заболеваний! Законодательная, исполнительная и судебная власть следят за состоянием друг друга, не давая развиваться нездоровым отклонениям...