Широки врата

Три путешественника были очень обрадованы этими новостями о России. Наконец, этот глупый блеф «невмешательства» был прерван. Советские представители в Комитете, сделали официальное заявление, что если поставки Франко через Португалию и Марокко не будут прекращены, Советский Союз установит линию своих собственных поставок. И теперь они выполнили свою угрозу. «Это может привести Англию и Францию к войне», — заметил Ланни, а коренастый Лоуренс, у которого был острый язык, ответил: «На чьей стороне, как вы думаете?»

Благодаря вмешательству дружественного офицера они смогли заполнить свой топливный бак в Валенсии, заплатив только в два раза больше обычной цены. Они были предупреждены, что могут иметь проблемы с получением бензина в глубине страны, и добросовестный Альфи волновался, чтобы его друг не застрял в Мадриде. Он предложил, чтобы Ланни отказался от поездки, а они доедут остальную часть пути на поезде. Но Ланни сохранил свою веру в кучу пяти и десяти долларовых американских банкнот, зашитых в его брюки под поясом. Он сказал, что в худшем случае он пожертвует другой автомобиль делу Испании.

Радио принесло им новости из земли этих высоко оцениваемых долларов. Национальные выборы были проведены накануне, и около сорока миллионов граждан зарегистрировали свой выбор. Президент Рузвельт был переизбран, во всех, кроме двух, сорока восьми штатах. Ланни сказал: «Бедный Робби, он может продолжать свой бизнес, но ему закрыт путь в политику!» Они поговорили о «Штатах» некоторое время, и Ланни объяснил Новый курс для молодых англичан. Курс наделал много ошибок, сказал он, но он установил принцип общественной ответственности за экономическую нестабильность. Также он подготовил огромную армию социально настроенных мужчин и женщин для государственной службы. «Никто не может управлять правительством, пока не поймёт его механизма», — выразил мнение еретический сын Робби Бэдда.

С тех пор, как они покинули Валенсию, они редко теряли из виду беженцев. Женщин, детей и стариков, бежавших из Мадрида, или с территорий, которые уже были захвачены маврами. Те, кто владел любыми транспортными средствами или могли бы нанять их, бежали сами по себе. Автомобили всех стадий ветхости, крестьянские телеги, ослы и даже ручные тележки, груженные всем мыслимом, кастрюлями и сковородками, постельными принадлежностями, птичьими клетками и младенцами. Каждая семья брала с собой всё, что не могла оставить. Но изнеможение заставило многих из них изменить свое решение, и обочины дорог были усеяны множеством вещей, из которых можно было бы организовать приличную свалку.

Старая история на этом старом континенте. По всей его земле, как свидетельствует история, перед войсками бежали бедные люди, а иногда и богатые. В наше время всё оказалось ещё хуже, когда люди размягчились и воспринимали комфорт и удобства, как само собой разумеющееся. Даже бедные считали своим правом владеть и жить спокойно. Теперь их страдания были рассыпаны по дорогам. Можно было увидеть сломанные или оставленные без топлива автомобили, стариков, согнувшихся под бременем, плачущих младенцев, детей, протягивающих руки выпрашивая пищу. У добросердечных идеалистов было искушение остановиться. Но если они хотели помочь выиграть войну, они должны были жать на сигнал и продолжать ехать.

Вечером они достигли Куэнки, самого древнего города, в меньшей мере подвергнувшегося изменениям. Ланни хотелось бы остаться и посмотреть Старый город, построенный над ущельями двух рек. Там было семь ворот и собор с известными решетками. Но этому искушению нужно было также сопротивляться. Они спросили о маршруте. Им был рекомендован через горы в Гвадалахаре, чтобы достичь Мадрида по дороге, которая была в безопасности от возможных нападений, особенно от воздушных.

Во время этой ночной езды погода оказалась такой штормовой, что они наткнулись на автомобиль в кювете со сломанным мостом. Вероятно, ему придется остаться там на неопределенное время, и тут Ланни пришла прекрасная идея спросить, есть ли у него бензин в баке, предлагая купить его за три цены. Пока перекачивали бензин и стояли в ожидании, они услышали в первый раз слабый рокот на западе, толи артиллерия, толи бомбы, толи что-то другое. Два авиатора готовились к этому и говорили об этом. Теперь они услышали это в первый раз в своей жизни. Бывалый Ланни попадал под бомбёжку в Лондоне почти двадцать лет назад. Звуки принесли им острые ощущения, не совсем приятные, но, конечно, они не дали ни малейшего намека, что отреагировали на этот факт.

Когда они добрались до Гвадалахары, то нашли шоссе, переполненное беженцами даже ночью. Так что больше не было никакой возможности ехать быстро. Зрелище становилось все более жалким, а истории, если их слышать, более душераздирающими. Казалось, Алкала де Энарес, где родился Сервантес, очень подходил для этого. Немало человеческих страданий несчастный писатель видел в своей долгой жизни, и его скорбная моральная поддержка сопровождала этих трех extranjeros весь путь.

Радио по-прежнему представляло нагромождение заявлений и противоречащих им утверждений. Но они нашли способ узнавать, кто выигрывал, отмечая названия мест, которые упоминались, и сравнивая их с названиями на следующий день. В машине была карта столицы и ее окрестностей, необходимых для авиаторов, чтобы знать всё в деталях. Теперь они узнали, что Франко взял аэропорт Хетафе, в пятнадцати километрах к югу от города, и аэропорт Куатро Вьентос в шести километрах на запад. Слабым утешением было услышать правительственные утверждения о том, что самолеты и материалы все были сохранены, а ангары и взлётные полосы взорваны. Радиостанция в Куатро Вьентос, по-видимому, была захвачена неповрежденной. И теперь они услышали, как она вещает о том, как мавры продвигаются по лесу Королевского парка, сразу к западу от города. Розовые авиаторы в машине сжимали руки и ерзали, говоря: «Мы приедем слишком поздно».

Надеясь на утешение, они настроились на правительственную станцию и слушали о бомбардировке красивых красно-кирпичных зданий в университетском городке колоннами Франко. Ланни рассказал своим друзьям, как он посетил это прекрасное место с Раулем Пальмой. Альфи воскликнул: «Франко уничтожит университет!» Ланни поддакнул, говоря, что Эль Каудильо достаточно умен, чтобы знать, что самым сильным из его врагов является современная наука.

Звук пушек никогда не смолкал, а поток беглецов не ослабевал. Мадрид эвакуировался, и многие смотрели с удивлением на трех упрямых иностранцев, которые упорно ехали не в ту сторону. Ланни пристал к правительственному грузовику, по-видимому, направлявшемуся к фронту. Предположительно, укрытый груз представлял собою боеприпасы, которые делали их опасными соседями, но он расчищал им путь, иностранный легковой автомобиль двигался позади с приличной скоростью. Таким образом, в облаках пыли, если не славы, они мчались по направлению к столице Испании по той же Виа-де-Алькала, на которой Ланни и Рауль ехали четыре месяца назад.

Они обговорили свою программу. Ланни не должен был публично демонстрировать какую-либо связь с двумя добровольцами. Они понимали, что город был полон шпионов. На самом деле, генерал Мола, шедший в одной из наступающих четырех колонн, хвастался, что у него была «пятая колонна» внутри. Так что Ланни выпустит пассажиров в окрестности аэродрома Барахас, каждого с вещевым мешком со всеми их вещами. И с этого момента они будут сами по себе. Ланни направится в Палас отель, и вся информация, адресованная ему по почте и телефону, должна касаться только маркетинга произведений искусства. Они в случае необходимости будут встречаться с ним на заранее установленном месте на тихой улице, где он заберёт их в свою машину. Он планировал остаться всего лишь на несколько часов, ибо после того как он получит шесть картин в свое распоряжение, он, конечно, не будет рисковать получить пробоины в них.

И так adiуs, и не забудьте свою решающую фразу: «Dусde es el aerodromo?» Не забудьте добавить: «Muchas gratias!» Это чрезвычайно вежливые люди, для которых достоинство и церемонии имеют важное значение, даже в разгар битвы. Ланни почувствовал, как у него на сердце заскребли кошки, когда он увидел, как эти две жалко выглядящие фигуры стали исчезать из его поля зрения, каждая с мешком через плечо. Он знал, что он может больше никогда их не увидеть. И в любом случае уйти это немного умереть. Непрекращающийся гром в ушах продолжал говорить ему, что не было ни мира, ни безопасности в этой столице Испании.