Крушение надежд

— А у Илизарова на это уходило меньше часа.

Вскоре их вызвал к себе Рабинович:

— Хотите, я вам скажу? Звонил профессор Колков, я сказал ему, что вы сделали первую илизаровскую операцию. Он возмутился, что без его разрешения, добавил: «Что это у вас доктор Берг такая восторженная?» Он настаивает, чтобы Лиля пришла на совещание в министерство для отчета о поездке.

Лиля расстроилась:

— Моисей Абрамович, меня послали обучаться методу, а Колков наговорил про Илизарова, что он шарлатан, и инструктировал меня там шпионить за ним. Я своими глазами видела, что он не только не шарлатан, но обогнал всех в Москве. Критиковать и запрещать его операции несправедливо. Что же мне говорить на совещании?

Рабинович хитро улыбнулся:

— В прошлый раз я говорил вам: поступайте по совести. И теперь повторю: поступайте по совести.

Лиля волновалась, она никогда не выступала ни на каких совещаниях, тем более в министерстве. Она сделала из своих зарисовок более четкие и детальные рисунки и развесила их в зале. Там собрались некоторые московские специалисты и министерские начальники. Увидев их, Лиля совсем смутилась, как выступать перед такими важными людьми? Колков вызвал ее в кабинет до выступления и хмуро сказал:

— Я вам говорил, что аппарат Илизарова никаких преимуществ не имеет. Но если станете говорить, что это не только первый аппарат, но еще и новый метод лечения, то пеняйте на себя.

Его настойчивое желание принизить заслугу Илизарова обескуражило ее. Опять ей захотелось все бросить и уйти отсюда, чтобы не вступать в спор с большим человеком. Но нельзя же так просто убежать! Страшно волнуясь, она показывала схемы-таблицы, рассказывала о результатах сращения и упомянула, что сама измеряла удлинение костей на десять и пятнадцать сантиметров.

Некоторые слушали внимательно и с интересом, но Колков нетерпеливо прервал ее:

— Так вы считаете, что это не аппарат, а новый метод лечения?

Лиля набралась решимости и выпалила:

— Да, это и новый аппарат, и новый метод. Илизаров вылечивает самые сложные переломы.

— Значит, это метод? — процедил Колков сурово. — Ну-ну…

Он сразу ушел, но некоторые слушатели рассматривали рисунки, подходили к Лиле и задавали вопросы. От возбуждения и расстройства она отвечала невпопад.

Через день в Боткинскую больницу пришел приказ из министерства: запретить операции по методу Илизарова.

78. Шестидневная война Израиля

Доктор Михаил Цалюк рос в семье киевских евреев и в детстве был горячим патриотом Советского Союза.

В семнадцать лет, в первый же день войны с гитлеровской Германией, он добровольцем пошел на фронт, был четырежды ранен, возвращался на линию фронта, стал старшим лейтенантом, командиром взвода разведки, получил четыре боевых ордена. На фронте добровольно вступил в партию.

Но Цалюк был не только патриотом и героем Советской России, он был еще и глубоким патриотом своего еврейского народа. Близкие друзья в шутку называли Цалюка «коммунист-сионист».

С начала лета 1967 года Цалюк с тревогой ловил в радиопередачах «Голоса Америки», Би-би-си и «Голоса Израиля» новости о том, что в Израиле назревают тревожные события. Еще в 1956 году египетский президент Гамаль Насер публично поклялся, что отомстит Израилю за свое поражение при попытке закрыть Суэцкий канал. Он заявлял, что «сбросит евреев в море» и полностью уничтожит Израиль.

В начале 1967 года союзник Египта Сирия начала бомбить израильские деревни на севере страны. В отместку Израиль сбил шесть сирийских истребителей «МИГ». После этого Насер обвинил Израиль в агрессии и 16 мая поставил на границе 80-тысячную армию. Через шесть дней Насер объявил о закрытии Акабского залива Красного моря и о блокаде израильского города Эйлат, поскольку через него шло снабжение Израиля оружием из США. В тот же день все арабские страны разорвали дипломатические отношения с Америкой.

Миша Цалюк ходил мрачный, раскладывал дома на столе карту Ближнего Востока и сокрушенно говорил жене Броне:

— Насер начал подготовку к уничтожению Израиля, он подписал договор между Египтом и Сирией, Иорданией, Ираком и Саудовской Аравией. Посмотри на карте, какой маленький Израиль по сравнению с их территориями. Израильтян всего три с половиной миллиона, они окружены враждебно настроенными странами с населением почти в сто миллионов. Положение почти отчаянное, Израилю предстоит выстоять в борьбе с пятью арабскими странами и силами, намного превышающими его силы. А кто помогает Насеру готовиться к войне? Конечно, Советский Союз. Нам, населению Союза, это обойдется ой как дорого, но никто нас не спрашивает.

Броня в ответ вздыхала и плакала, у нее в Израиле были родственники, которые уехали туда еще в 1920-е годы.

Хрущев щедро снабжал Египет оружием и посылал военных советников, пилотов и ракеты системы «земля — воздух» — все шло в кредит. Но и после снятия Хрущева правительство Брежнева продолжало продавать оружие Египту, Сирии и другим арабским странам. Фактически Россия вооружила слабый Египет и весь арабский мир, оснастила их воздушным флотом из советских истребителей и бомбардировщиков, танками и ракетами.

Многие евреи приникли дома к приемникам, волнуясь: что же произойдет с Израилем? В самом Израиле было очень тревожное настроение, впервые за двадцать лет его существования исход неравной борьбы был непредсказуем. Объявили частичную мобилизацию, новым военным министром назначили боевого генерала Моше Даяна. Он был известен своей победой над Насером в Суэцкой кампании 1956 года и запомнился всем черной повязкой на месте потерянного левого глаза. Начальником генерального штаба был генерал Ицхак Рабин. Они приняли решение нанести превентивный удар.

Рано утром 5 июня 1967 года израильская авиация, состоящая из американских и французских самолетов «Мираж III», «Ураган», «Мистэр IV» и «Сюд Авиасион Вотур II» [128], вылетела на восточную сторону Средиземного моря, повернула на юг и в 8 часов утра нанесла одновременный удар по всем аэродромам Египта. Время было выбрано точно: в этот час сменялись боевые экипажи самолетов, стоявших на взлетной полосе. Израильская авиация разбомбила их — египетская авиация была полностью уничтожена. В то же утро были разгромлены аэродромы и самолеты Сирии и Иордании. Так Израиль обезопасил себя от бомбежек и полностью завладел небом, это деморализовало противника.

Миша Цалюк восхищался маневром израильской авиации: «Как тонко рассчитано и как точно выполнено!»

В ближайшие два дня израильские танки «Шерман», «М51 Супер Шерман», «Центурион», «АМХ-13» ударили по скоплению египетских войск в Синае и палестинских сил в Газе. Среди египтян началась паника, командующий отдал приказ об отступлении. Началось паническое бегство солдат. Генерал Моше Даян и на этот раз блестяще руководил боевыми действиями.

На третий день войны израильские десантные силы высадились в тылу арабов и захватили их города и много пленных. С арабской стороны в боях участвовали русские «советники», а в израильской армии были иммигранты из России. В тот же день в самом Иерусалиме, считавшемся палестинским, шли спорадические бои.

Почти две тысячи лет евреи не смели приблизиться к своей святыне — западной стене разрушенного храма, к Стене плача. Теперь они с боем приблизились к Старому городу. К полудню операция была завершена — Иерусалим стал полностью израильским.

На работе Цалюк ходил почти именинником и тайком ликовал вместе с другими евреями:

— Вы слышали? Даян и Рабин вошли в ворота Иерусалима и подошли к Стене плача. Иерусалим опять еврейский, наш! Теперь сбывается древнее предсказание: «На следующий год в Иерусалиме». По радио включали звукозапись боев, с обеих сторон слышались крики на русском «давай-давай!».

— Наши наших бьют, — радостно комментировал Боря Элкунин.

Алеша написал на тему войны эпиграммы: