Крымская война

Об этой знаменитости, ныне забытой, ставшей символом космополитической европейской реакции первой половины 19-го столетия, стоит сказать несколько слов. Тем паче, что петербургский авантюрист Нессельроде был лишь его провинциальной копией, хотя состоявший, естественно, на много граду сов ниже по принятой в тех кругах табели о рангах.

Австрийский аристократ по происхождению, он был по сути творцом европейского космополитического легитимизма. Человек по своему одарённый, не имевший никаких моральных устоев, он дал пример полного цинизма в политике, оставшись непревзойдённым мастером беспринципной дипломатии. «Основой современной политики, — писал Меттерних ещё в 1817 году, — должен быть покой». Этот принцип стал основой реакционнейшего Священного союза, а слово «покой» тут, безусуловно, сделалось синонимом слова «смерть» — прекратить в человеческом мире всякое развитие, любые совершенствования его устройства.

Во имя чего же? А для того лишь, чтобы сохранить на веки вечные классовые привилегии реакционного космополитического дворянства. Примечательно, что Меттерних, немец по происхождению и гражданин Австрийской монархии, где немцы в ту пору занимали главенствующее положение, в итоге своего долголетнего политиканства привёл древнюю монархию к полной политической катастрофе. На склоне жизни, в семидесятипятилетнем возрасте, он вынужден был бежать из страны, проклинаемый народом.

Параллели Меттерних — Вена, Нессельроде — Петербург слишком очевидны, чтобы можно было этого не заметить. Нессельроде благодарил своего наставника и слушался его советов больше, чем указаний Российского императора. Что-то их связывало, хоть точных данных нет. Как говорится, счастье брать- в велико спрятать тайну глубоко; видимо, тайна тут имелась. Чет сомнений, что Горчаков уже в ранние годы своей политической деятельности кое-что тут понимал...

Но служба есть служба: неприязнь обожаемого Николаем I министра, друга Бенкендорфа, и в дальнейшем сказывалась на дипломатической карьере Горчакова: Нессельроде долго держал его в тени, на второстепенных постах, и очень нескоро природному русскому князю удалось получить достаточно широкое поле деятельности, где он смог во всей полноте проявить вой способности, знания и опыт, а главное — политический талант.

А пока Александр Горчаков оказался в Риме. Что ж, у каждого человека бывают перепады. И тут от каждого человека потребуется нечто решающее: можно махнуть на всё рукой, благо в жаркой Италии любых развлечений сколько угодно, самых разнообразных. Отдохнём, а там-де видно будет... Практика жизни показывает, что нечего такой вынужденный вроде бы «отдых», можно продолжить его до окончания дней своих. Есть и другой выбор: сосредоточиться, упереться, направить жизненные силы на приобретение навыков и знаний, которые могут впоследствии пригодиться. Горчаков никогда не стал бы крупной исторической личностью, если бы не поступил именно так: не будучи особенно обременённым служебными обязанностями, он свой досуг использовал для изучения греческого языка. Это позволило Горчакову лучше ориентироваться в сложных греческих делах — в то время острейшем внешнеполитическом вопросе в европейских делах.

Но Александр Горчаков не сделался бы канцлером Российской империи, если бы он был только трудолюбив, но не честолюбив. Он не желал мириться со своей полуотставкой, он хлопотал, настаивал и, как положено в подобных случаях, интриговал, используя родню и знакомых, чтобы получить более серьёзный дипломатический пост. В конце концов ему удалось этого добиться. В апреле 1828 года он был назначен советником посольства в Берлине, а в декабре того же года переведён на должность поверенного в делах сперва во Флоренции, а затем в Лукке. Это было уже довольно важное дипломатическое поручение, хотя Горчакову не пришлось непосредственно заниматься большими политическими вопросами: в то время итальянские государства находились в стороне от главнейших перекрёстков европейской дипломатии.

В Италии Горчаков пробыл почти четыре года. Хорошо зная итальянский язык и латынь, он штудировал историю Италии, читал труды крупнейших дипломатов прошлого (Флоренция была когда-то центром средневековой дипломатии), изучал искусство Возрождения, многое-многое иное. Всё это тоже ему пригодилось впоследствии...

Хлопоты Александра Горчакова не оказались бесплодными, и в ноябре 1833-го он получил назначение на должность советника Российского посольства в Вене, — это был весьма почётный пост, и по дипломатическому рангу, и по сути вещей. Так тридцатипятилетний русский дипломат на деле столкнулся с шестидесятилетним, очень опытным, с огромными связями, режиссёром тогдашней европейской политики, а в ту пору — главой правительства громадной Австрийской империи — князем Меттернихом.

Глава самой чёрной антинародной реакции, один из вдохновителей Священного союза, Меттерних заискивал перед русскими императорами, видя в царизме союзника в подавлении революции, угроза которой постоянно висела над многонациональной империей Габсбургов. В то же время Меттерних ненавидел и боялся могущественного восточного соседа, постоянно интриговал против России, удачно используя при этом реакционные устремления царского самодержавия и традиционные связи русского и австрийского дворов, а главное — своей странной «дружбой» с безродным выскочкой Нессельроде.

В тридцатых годах прошлого века главнейшим узлом международных противоречий сделался так называемый «восточный вопрос». Огромная Османская империя жестоко угнетала множество разноплеменных народов. Турецкие феодалы грабили население покорённых стран, тормозили развитие их культуры. Особенно тяжёлым было положение славянских народов Балканского полуострова. Южные славяне не прекращали борьбы против турецких захватчиков, постоянно оглядываясь на Россию.

Османская империя, разбитая в нескольких войнах, с трудом удерживала под своей властью покорённые народы. В кабинетах Петербурга, Лондона, Парижа и Вены открыто говорили о дележе наследства «больного человека» — Турции. Для России «восточный вопрос» имел особое значение: она стремилась добиться свободы торговли и мореплавания через черноморские проливы и утвердить своё влияние на Балканах и в Закавказье. В то же время следует подчеркнуть, что наступление России против Турции объективно способствовало освобождению балканских народов и встречало с их стороны горячую поддержку. Значительно усилилось влияние России на Балканах после победы в русско-турецкой войне 1828—1829 годов, особенно в Сербии и Греции.

Успехи России были враждебно встречены правителями других европейских государств, в первую очередь Австрии. «Лоскутная монархия», под игом которой также томились многие славянские народы, опасалась и усиления русского влияния и роста освободительного движения на Балканах. Обострились и русско-английские отношения: английская буржуазия, для которой турецкие провинции служили огромным рынком сбыта промышленных товаров, старалась противодействовать проникновению России на Балканы, не брезгая, как обычно, никакими средствами, Горчаков в ту пору стал уже опытным политиком: прибыв в Вену, он сразу же начал подробно знакомиться с политическим положением стране. Опыт долголетней дипломатической службы при различных европейских дворах позволил ему правильно оценить политику австрийского кабинета и трезво подойти к заявлениям Меттерниха о «преданности» России. Артистическое притворство австрийского канцлера и его необычную изворотливость Горчаков помнил ещё по конгрессам Священного союза.

В то время русским посланником в Вене был престарелый Д.П. Татищев, который находился под сильным влиянием Меттерниха и пребывал в уверенности, что пылкие речи австрийского канцлера о его дружбе к России соответствуют истине.

Новый советник русского посольства придерживался другого мнения, и он не стал его скрывать. Неоднократно исполняя обязанности посланника, Горчаков шлёт многочисленные депеши в Петербург, доказывая, что Меттерних втайне организует противодействие русской политике на Балканах. Горчаков напоминал о враждебной позиции Австрии во время минувшей русско-турецкой войны. Он информировал Петербург, что за спиной России Меттерних пытается договориться с Англией о борьбе против русского влияния в Турции.