Баязет

друг и доброжелатель

генерал Муса-паша Кундухов

- И это все? - спросил подполковник.

- Все, - ответила Зия-Зий.

- А что говорят в городе?

- Говорят, что Фаик-паша скоро вас всех перережет...

Исмаил-хан спрятал письмо.

- Хорошо, - разрешил он, - иди. Я буду здесь на каждой пятой молитве.

- Разве вы не узнали нашего Исмаил-хана? - спросил Клюгенау. - Это был он. Но, поверьте, я так не хотел, чтобы вы ушли от меня, что нарочно... Поверьте - нарочно придумал для вас чудесную сказку. Вы не сердитесь?

- О нет! А теперь - прощайте...

Аглая ушла, а Клюгенау, когда затихли женские шаги, спустился в мечеть. Обойдя стены, он остановился перед мусульманскою кобылой, обращенной в сторону Мекки. Сказочник и романтик умер в нем - родился снова трезвый инженер, ответственный за судьбу крепости. Прапорщик отшвырнул в сторону разбухшие, непомерно толстые кирпичи рукописных Коранов.

"Откуда же приходит эта чертовка? Ага, - удивился он, - какое чудо!.."

Дверь, обращенная в сторону Мекки, неожиданно стала отворяться - полное нарушение законов мусульманской архитектуры.

Но это было так: очевидно, жестокий феодал Исхак-паша, боясь мести своих подданных, приготовил себе тайную лазейку для бегства, о которой никогда бы не догадался ни один правоверный.

- Паша был не дурак, - заметил Клюгенау, протискиваясь в узкую дверь; крепостные крысы с визгом шарахнулись из-под ног, обрывистые ступени неожиданно вывели прапорщика из мрака в затянутый густой паутиной коридорчик, а там уже чернела низкая амбразура, через которую доносился шум реки.

"Совсем не дурак", - сказал себе прапорщик и надолго задумался. Поздно вечером он не постеснялся разбудить коменданта крепости и доложил:

Любопытно то обстоятельство, что автор этого письма, Муса-паша Кундухов, был разбит возле Бехли-Ахмета в ночь с 17-го на 18 мая теми же нижегородскими драгунами, которыми он когда-то командовал, и. полностью признав свое поражение, он прислал письмо капитану Кусову, где скорбел по поводу того, что его разбили его же ученики.

- Господин капитан, возле бойницы южного фаса необходимо поставить часового. Дело в том-то и в том-то...

Штоквиц послушался совета прапорщика, и Зия-Зий вскорости попалась. Двое казаков держали турчанку за руки, она змеенышем выкручивалась между ними, искусала им руки, чадра сползла с ее прекрасного юного лица.

Карабанов даже похолодел, когда увидел девушку, но Зия-Зий рванулась из казацких рук с жалобным криком, как подстреленная птица, бросилась к поручику, обняла его за колени, залопотала что-то быстро и непонятно.

- Встань, - сказал он ей.

Но Зия-Зий, не вставая с земли, целовала ему ноги, и тут Андрей увидел Аглаю: привлеченная шумом, она шла прямо к нему.

- Да встань же наконец! - крикнул поручик, отрывая от себя цепкие ручонки маленькой женщины.

До сих пор Карабанов не считал всю историю с Зия-Зий серьезной: турчанка была для него просто так - легкая страсть, забавная экзотика; но теперь,