Крушение надежд

Алеша поразился:

— Эмигрировать в Израиль? Стало возможным уехал, из Советского Союза? Как им это удалось?

— Это интересная история, они мне рассказали. Началось с того, что евреи из Польши стали уезжать в Израиль. У нас, конечно, об этом ничего не сообщали, но Литва — соседка Польши, и между польскими и литовскими евреями много кровных и дружеских связей. От них евреи и услышали, что польский секретарь ЦК коммунистов Владислав Гомулка стал рьяно создавать свой «польский социализм». Начал он с нажима на польских евреев, заявил в официальном выступлении, что в Польше есть три группы евреев: первые — это те, кто идейно связан с Израилем, они должны покинуть Польшу; вторые — те, кто не могут решить, связаны они больше с Польшей или Израилем, их нельзя назначать на официальные посты; ну, а третьи считают Польшу своей родиной и строят в ней социализм, так их можно оставить и давать им работу. И в стране сразу началась повальная антисемитская кампания. По всем учреждениям проходили митинги, на них выявляли «просионистских элементов» и принимали соответствующие резолюции, евреев даже обвиняли в «неблагодарности» полякам за их спасение во время войны с гитлеровской Германией. Ты представляешь, евреям благодарить поляков за спасение?! Может, были отдельные благородные поляки, но вообще никакого спасения евреям от них не было, наоборот, было много польских полицаев, которые помогали гитлеровцам вылавливать и уничтожать евреев, был случай — в одной деревне поляки сами загнали евреев в избу и сожгли их.

И вот теперь та антисемитских собраниях евреев стали ругать, снимать с высоких постов и повально увольнять с работы. А среди них было много ученых и преподавателей, польская наука и образование понесли большой ущерб, закрылись целые кафедры и лаборатории в университетах. Тысячи еврейских семей были вынуждены покинуть страну. Но куда им ехать? Визы им давали только две страны — Израиль и Швеция. Ну, в Швецию мало, кто поехал, большинство поехали в Израиль. Я спросил, пишут ли что оттуда? Пишут и нахвалиться не могут, как им хорошо: на исторической родине им не надо строить ни коммунизм, ни социализм.

И Моня добавил:

— Я сочинил анекдот на эту тему. Старый еврей рассказывает: у меня три сына, один живет в Советской России, строит в ней коммунизм; другой живет в Польше, строит в ней социализм; а мой третий сын уехал в Израиль. Старика спрашивают: «Что, он тоже строит там коммунизм или социализм?» Старый еврей восклицает: «Что вы, у себя на родине?!»

Вскоре выяснилось, что пример польских евреев напугал их родных и знакомых в Литве, они боялись той же политики в Советском Союзе, говорили между собой: «Это крушение надежд евреев. Будет и у нас еще хуже».

Люди решились и стали подавать заявления на выезд в Израиль. Никогда такого не было. Неслыханно! Возмущению властей не было предела. Людям отказывали в выезде, их увольняли с работы, лишали прав. Но литовские евреи оказались упорными и снова и снова подавали заявления. В основном это были плохо устроенные мелкие ремесленники: парикмахеры, сапожники, пекари. Более благополучные учителя, врачи, научные работники опасались открыто проявлять свои настроения.

После получения множества настойчивых просьб и заявлений местные власти запросили мнение Москвы. Там тоже возмущались, вели переговоры, но решили, что лучше не поднимать международного шума из-за нескольких никчемных евреев. И разрешили им выехать. В 1964 году было выдано 539 выездных виз в Израиль.

Этот пример показал путь другим, и уже в 1965 году были выданы 1444 визы, а в 1966-м — 1892. В 1966 году в Ригу приехал новый председатель Совета Министров Косыгин и в своем выступлении заявил, что в Советском Союзе нет антисемитизма, национализма, расизма и великорусского шовинизма, что они «абсолютно чужды и противоречат нашему мировоззрению». В интервью иностранному корреспонденту он сказал: «Если какие-нибудь семьи хотят покинуть Советский Союз, дорога для них открыта, и не будет проблем с получением выездной визы».

Алеша рассказал Павлу и Саше Фисатову о том, что узнал от Мони. Услыхав, что евреи из Прибалтики уезжают в Израиль, Саша очень разволновался:

— Неужели правда советские евреи эмигрируют в Израиль? Не может быть! Это удивительно! Нет, это что-то совсем новое, небывалое. Знаете что, я должен сам поехать в Ригу и повидать знакомого Зику Глика. Дядя Павел, помните, я рассказывал вам про него? Это тот герой, который выжил в немецких концентрационных лагерях.

Когда Саша говорил о ком-нибудь, что этот человек герой, Павел улыбался и думал: «А ты не герой?» И на этот раз они, улыбаясь, переглянулись с Алешей.

Саша созвонился с Зикой и поехал в Ригу. Они сидели за столом, жена Зики Лена приготовила вкусный ужин. Постоянно смущающийся и восторженный, Саша бурно восхищался ее кулинарным искусством:

— Елена Соломоновна, как вы вкусно готовите! А какие у вас в Риге продукты свежие. В Москве таких нет.

Хозяйкам всегда приятно, когда гость хвалит их угощение. Лена подкладывала Саше кусочки повкуснее, он смущенно восклицал:

— Спасибо, спасибо, ой, зачем же так много!

Зика, довольный, улыбался:

— Да, уж мы с Леночкой наголодались в Бухенвальде и в других лагерях. После этого моя Леночка стала такая кулинарка! Я каждый день пальчики после обеда обсасываю.

А Лена все поражалась Саше: человек со Звездой Героя, а сохранил детские манеры и застенчивость.

Беседа Саши с Зикой затянулась за полночь.

— Зика, извините, но могу я задать вам один вопрос?

— Конечно.

— Я слышал, что евреи из прибалтийских республик подают заявление на выезд в Израиль. Это правда?

— Да, правда.

Зика был абсолютно спокоен, а Саша заволновался, ерзал на стуле, вставал, ходил по комнате.

— Зика, помните наш давний разговор? Вы говорили, что Советский Союз не вечный, что он может развалиться. Извините, Зика, вы тоже хотите уехать?

Зика улыбнулся его проницательности:

— Да, мы с Леной уже подали заявление на отъезд.

Саша возбужденно вскочил со стула:

— Уже подали заявление?! Почему?

Зика еще шире улыбнулся такой экспансивной реакции.

— Сядьте, Саша. Почему мы хотим уехать? Когда после войны мы с Леной были на лечении в разных американских госпиталях, нам обоим предлагали остаться на Западе. Но мы хотели вернуться в Латвию, пусть даже советскую. Я думал, что смогу найти свою семью, а еще надеялся на улучшение жизни. Семья моя погибла, Леночка стала моей семьей. Но надежды мои на улучшение жизни лопнули, произошло полное крушение надежд. Я уверен, что Советский Союз рано или поздно развалится. Но я не могу ждать, потому что сам могу развалиться еще раньше. Посмотрите, что коммунисты сделали с моей Латвией, они арестовали и сослали в Сибирь сотни тысяч латышей, а в Латвию переселили русских. Эти люди не привыкли к нашим условиям, к нашим традициям. Для них наш западный стиль жизни абсолютно чужд. В результате Латвия перестает быть Латвией, она обеднела, стала грязнее и менее культурной. Мне надоело быть свидетелем разложения моей страны. Повторяю, это крушение моих надежд. Поэтому мы решили уезжать, пока не поздно.

— Так, значит, вы уедете?

— Если отпустят.

— А что, могут не отпустить?

— Могут, конечно. Но я все равно буду добиваться.

При прощанье Саша прослезился, чего Зика никак не ожидал:

— Не увидимся, значит…

Зика Глик с Леной получили визу и уехали из Риги, оставив квартиру с мебелью, оставив все. Им разрешили взять только два чемодана с бельем. Первая остановка была в Вене. Тот, кто оказывался там, был уже свободным человеком и мог сам выбирать, куда ему дальше ехать. Зика заявил, что хочет ехать в Швейцарию. Но представители Израиля уговаривали всех ехать именно в Израиль. Зику уговаривал сам председатель европейского отделения еврейской организации «Джойнт»: