Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Не сумев добиться желаемого на Соборе, монгольские эмиссары задержались в Европе, чтобы посетить кое-кого из мирских владык в намерении напрямую заключить союзы против мусульман, но в конце концов вернулись к ильхану с докладом, что на альянс с христианским крестовым походом рассчитывать не приходится, ибо никакого крестового похода не будет. Стремление умереть за Святую Землю почило в бозе. Несмотря на свое могущество, Папа уже не мог побудить добрых христиан покинуть родину, хозяйство и семьи, рискуя распроститься с жизнью или получить увечье на заморских полях сражений в обмен на отпущение грехов или даже обещание «вечного блаженства». Монголам оставалось рассчитывать только на себя.

Да и христианам Иерусалимского королевства тоже.

ернувшись домой с безрезультатного Лионского Собора, епископ Триполи йский полагал, что принес дурные вести, но вдруг обнаружил, что многие местные бароны встретили их с радостью. Средоточием их жизни стали гроссбухи, а не Библия. Мало-помалу они привыкли к шикарной жизни на манер восточных магнатов; в Европе же о подобном не могло быть и речи. Источником их неизменных доходов была торговля с мусульманами, и они вовсе не желали, чтобы заезжая свора религиозных фанатиков поставила их жизнь с ног на голову, а после вернулась по домам. Они предпочитали рискнуть, пустив в ход свое умение договариваться с мусульманами – по их мнению, отнюдь не желавшими погибели торговых центров, коими стали христианские порты Святой Земли. Они сражались друг с другом, как почти всякий наделенный властью – или рвущийся к ней – лгали, плутовали и даже убивали, чтобы отхватить себе более жирный кусок все убывающей христианской территории.

Тамплиеры тоже получали свою толику от торговли с мусульманами, но не от товаров, а от капитала, распространив свою банковскую деятельность на Каир, Александрию, Дамаск и прочие мусульманские торговые центры. Деятельность эта требовала и наличия тайной шпионской сети, без которой, в общем-то, не обходится никакая международная банковская деятельность, и большого аналитического центра. Система предусматривала наличие высокопоставленных и высокооплачиваемых осведомителей при дворах разнообразнейших мусульманских владык. Собранные сведения отсеивали и оценивали в ставке храмовников в Акре, чтобы впоследствии применить к наилучшей выгоде ордена.

Прибыв в Храм Акры, Вильям де Боже явился в Святую Землю впервые со времени избрания Великим Магистром за два года до того. На Великом Соборе де Боже описал собственные успехи на ниве дипломатии в пользу ордена, основанные в первую очередь на его личных отношениях с двоюродным братом Карлом д'Анжу. Изложил он и условия соглашения, по которому Карл перекупил у Марии Антиохийской права на иерусалимский трон с полного благословения Папы Григория X. Из сказанного вытекало, что Карл вскоре будет помазан на иерусалимский престол, причем тамплиеры будут у него в фаворе. Поведал им Магистр и о том, что Карл поддерживает постоянную связь с султаном Бейбарсом Египетским, преклоняющимся перед завоеванием оным Сицилии и Неаполя. Бейбарс обещал полную поддержку планам Карла отбить Константинополь, так что успех им был почти гарантирован. Благодаря твердой поддержке Карла тамплиеры рассчитывали пожать богатый урожай земель и бенефиций. Командиры же тамплиеров в свою очередь посвятили Великого Магистра в суть перемен, произошедших в Святой Земле за время его отсутствия, а в частности, в недавние события, разыгравшиеся благодаря решимости короля Гуго Кипрского провозгласить себя королем Иерусалима.

Началось с чудных дел в христианском городе Бейруте, где охраной дворца ведала стража мамелюков Бейбарса. Когда Иоанн д'Ибелин умер, город отошел к его овдовевшей дочери Изабелле. Княжна же упивалась своей вдовьей долей и богатством с таким самозабвенным упоением, что когда Папа проведал о ее будуарных похождениях, он тотчас же издал энциклику, повелевающую Изабелле выйти замуж вновь. Свой выбор она остановила на миловидном английском рыцаре по имени Гамо, оставшемся в Святой Земле после отъезда принца Эдуарда. Местные дворяне презрительно называли нового супруга L 'estrange, сиречь Чужеземец. Когда же смертельная болезнь поставила его на край могилы, Гамо Л'Этранж обратился к султану Бейбарсу с просьбой защитить Изабеллу от короля Гуго Кипрского, считая, что тот наверняка попытается отобрать у нее Бейрут.

И не ошибся. Вскоре после смерти Гамо король Гуго снарядил своих людей похитить Изабеллу и доставить на Кипр, где намеревался силком выдать замуж за одного из своих клевретов. Тотчас же вмешавшийся Бейбарс потребовал дать Изабелле волю и отправить ее домой, на что имел полное право по уговору с Гамо. Местные бароны поддержали султана, и Изабелла получила свободу. Как только она вернулась в Бейрут, Бейбарс предоставил ей в охрану отряд стражей-мамелюков. Достаточно яркая иллюстрация природы хитросплетений ближневосточной политики тех времен, когда отряд мусульман защищал христианскую дворянку от козней христианского короля.

Что же касается давнего соперничества тамплиеров с госпитальерами, то о нем можно позабыть, заверил Собор Великого Магистра де Божё. С падением величайшей из их крепостей – Крак де Шевалье – могущество и влияние ордена госпитальеров тоже резко пошли на спад. После всех утрат у госпитальеров остался лишь один стольный замок – Маргат, расположенный далеко на севере.

Итальянские морские державы – Генуя и Венеция – по-прежнему хватали друг друга за горло при всяком удобном случае, так что здесь обошлось без перемен. Генуя цепко держала в своих руках всю византийскую торговлю, завоевав эту привилегию оказанием помощи императору Михаилу; впрочем, Великий Магистр тут же отметил, что сие положение должно вскоре перемениться, как только Карл д'Анжу преуспеет в исполнении плана захватить Константинополь. У венецианцев, состоящих в союзе с тамплиерами, имелись веские причины поддержать Карла и его притязания кораблями и людьми, основанные на желании вернуть себе прежнее господствующее положение в торговле на территории Византии.

Поспешая перейти к действиям, пока Карл д'Анжу не завершил сделку с Марией Антиохийской, король Гуго Кипрский надумал наложить руку на графство Триполийское.

По смерти князя Боэмунда VI в 1275 году Гуго ринулся в Триполи, дабы провозгласить себя регентом, пока четырнадцатилетний наследник не войдет в лета. Однако на его долю осталась лишь бессильная ярость: мать отрока, предвидя подобные поползновения Гуго, уже заявила свои права на регентство, а сына отослала ради безопасности к собственному брату – королю Льву Армянскому, пребывающему вне досягаемости короля Гуго. А также доверила распоряжаться Триполи епископу Тортозы Варфоломею, каковой тотчас ввел деспотическое правление, сказавшееся и на тамплиерах.

Задолго до того, в 1252 году, после смерти деда нынешнего князя, регентством ведала его вдова княгиня Люсьенна де Сеньи, пока ее сын не достиг совершеннолетия. Приехав в Триполи из Рима, княгиня привезла с собой пышную свиту друзей и родственников. И устроила так, что одного из этих родственников – Поля де Сеньи – определили епископом Триполийским. Именно этот прелат и завоевал впоследствии дружбу Великого Магистра тамплиеров Вильяма де Боже на Лионском Соборе. Пустив в ход свое влияние сразу с обеих сторон, княгиня с епископом пристроили многих из своих римских друзей на самые прибыльные синекуры в Триполи. А теперь епископ Тортозы возжелал выдворить их всех до единого – и с постов, и из страны.

Требовать письменной отставки было не в духе епископа Тортозы: он просто отправлял солдат в дома некоторых из римлян, чтобы захватить их имущество, а после сопроводить их самих вместе с семьями за городские ворота, велев никогда не возвращаться. Другим повезло куда меньше – их хватали прямо дома, заковывали в кандалы и без каких-либо объяснений волокли в подвальные казематы цитадели. Затем, не утруждаясь даже малейшей пародией на суд, епископ Варфоломей приказал отсечь им головы, а их имущество конфисковать. Понимая, что скоро настанет и его черед, епископ де Сеньи в панике не придумал ничего лучшего, как обратиться к Великому магистру тамплиеров. И сделал совершенно правильно.