От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

Услышав про второй счет, Софию будто обдало кипятком.

«Идиотка, чего только натворить успела в бреду, не разгрести это, наверное, уже», – подумала она и сказала мужу, - Нет, работать я буду, дома сидеть скучно. А что касается счета, то это что-то вроде наследства от родителей, ну неужели ты вправду подумал, что Соня наемной убийцей была?

- Ты что, я с самого начала понимал, что это бред, возможно, часть твоего прошлого опыта, но не что-то новое, - сказал Василий, - Ты такой добрый, светлый, честный человек, ну занесло тебя маленько не туда шесть лет назад, но ведь все ошибки можно исправить. Просто надо начать жизнь с чистого листа.

- Да, ты прав, - сказала София и подумала, - «Идиотка, чуть было не сдала себя. Еще мне не хватало пойти под высшую меру из-за того, что меня глупым образом использовали. Хорошо, что хоть сказала, что больше благотворительностью не занимаюсь, денег взяла, иначе было бы совсем страшно… И хорошо, что вены не порезала, хотя очень тогда хотелось, неделю назад… Хорошо, все обошлось. Васенька у меня такой наивный, какой была Соня лет семь назад… А деньги нам пригодятся еще, ребеночка растить, да и вообще, лишними не будут».

Еще через неделю София решила повторно сходить к Петру Васильевичу.

Увидев Софию у себя в кабинете, Петр Васильевич сразу вспомнил, что произошло в его кабинете не так давно, и удивился, что девушке от него надо.

- Петр Васильевич, - сказала София, - Я хотела еще одну бумагу вам отдать, что-то вроде объяснительной, что тогда, две недели назад, я была не в себе, у меня из-за беременности температура подскочила, бред начался, основанный на прошлом опыте. Я приняла то, что приходило мне во время болезни, за правду и, как честный гражданин, решила сообщить вам об этом. А теперь, когда я выздоровела, мне хотелось бы сказать, что я своими рассказами могла только вас запутать.

- Давайте сюда бумагу, - сказал Петр Васильевич, - Положу к тем двум, пусть лежат пока мертвым грузом, со временем уничтожим.

Обрадованная София вышла из участка. У нее началась новая жизнь и девушка надеялась, что хотя бы в шестой раз ей повезет в материнстве.

Однако, вскоре удача отвернулась от девушки. Сначала София узнала, что ее подельники арестованы.

«Пошли слухи, так что не все так просто», - подумала девушка.

А буквально этим же вечером в дом Софии постучали.

- Кто там? – спросил удивленный Василий.

- Откройте, полиция, - раздался голос.

Василий открыл дверь и увидел, что в дом входят жандармы.

- Вы что делаете? – спросил он, увидев, как на его жену надевают наручники.

- Явку с повинной даже в бреду просто так не пишут, - сказал жандарм.

- Васенька, мои слова про развод и про вдовца остаются в силе, - сказала София, - Выбирай, какой вариант тебе больше нравится. Ты уж прости, что я не смогла тебе потом во всем признаться.

В полицейском участке Софию долго держать не стали. На следующий же день девушку, а так же документы, которые были по этому вопросу, вроде явки с повинной и объяснительной, отправили в столицу.

Снова очутившись в доме предварительного заключения на Шпалерной, София поняла, что хоть она и беременна, вряд ли можно надеяться на какое-то снисхождение.

«После родов точно под петлю подведут», - подумала София, - «Идиотка, вот зачем я во все это ввязалась? Дура полоумная. А, может быть, и будет примерно так, как в 1886 году с Эми, уронят пару раз и все, выкидыш, к суду уже буду не беременная».

Вздохнув, девушка постучала в дверь и сказала подошедшему жандарму:

- Мне бы к следователю, написать признательные показания, оформить сотрудничество со следствием…

«Дура я, это надо было только так по-идиотски во все это вляпаться», - подумала София.

В кабинете следователя девушка начала рассказ:

- Характер своих преступных деяний осознаю в полной мере, готова сотрудничать со следствием, вину полностью признаю, в качестве оправдания могу назвать только отсутствие интеллекта и способности размышлять логически. Никогда и ни за что себе не прощу, что меня таким глупым образом использовали, готова дать максимально полные и искренние показания по любому вопросу.

Увидев удивление следователя, девушка добавила:

- Так говорю не потому, что очевидного приговора испугалась, а потому, что такой промах простить себе не могу. Дура, идиотка, мозгов меньше, чем у курицы, поверила людям, даже не спросила, что они замышляли переворот от Саши в пользу Коли. Позор от таких ошибок только смертью покрывается, видел бы мой бедный тятенька свою Соню, никогда бы не простил ей этого.

- Пишите, - удивленно сказал следователь, - Все пишите. Вам в камеру принесут бумагу и чернильницу, если еще что-то вспомните – тоже пишите.

Условия содержания Софии в этот раз были несравнимо лучше. У девушки в камере постоянно были книги, Софии были разрешены продолжительные прогулки, питание было значительно лучше, чем в любой из прошлых арестов. Но девушку все это не радовало, она не могла себе простить того, что произошло.

Девушка написала обширные признательные показания, не утаив ничего.

- Да чего же вы такая грустная? – как-то даже сказал следователь девушке, - Признание вины, сотрудничество со следствием, беременность, незначительная роль в произошедшем… Да посидите здесь максимум до лета и на свободу выйдете. Ну, может, ссылка еще будет, но при такой помощи следствию можно надеяться на то, что отправят не слишком далеко и ненадолго. Как вариант – обратно в Москву, будете в участке еженедельно отмечаться, может, вас даже обратно в университет на работу возьмут.

- Вам не понять, - сквозь наворачивающиеся слезы сказала София, - Меня идиотским образом использовали, проехались по моему светлому чувству, желанию принести пользу обществу. Надругались над сокровенным. Я бесплатно собой рисковала в 1886 году, в мае этого года, а тут, выходит, продалась за N рублей. И чем я теперь от проститутки отличаюсь? Да я политическая проститутка, продажная женщина, был бы жив мой тятенька – я не знаю, как бы отреагировал на это. Знать бы, возможно, меня не захотел. Алешенька мой за бесплатно погиб, Сашенька, а я, получается, их светлое имя опозорила.

- София Львовна, вот вы, главное, на суде так не скажите, - сказал следователь, - Со своим адвокатом посоветуйтесь, что именно говорить. Петр Акимович – блестящий специалист, он в процессе Веры Засулич принимал участие. Ну там с присяжными дело было, которых у вас не ожидается, так что вам на оправдательный приговор сильно рассчитывать не стоит, хотя чем черт не шутит?

София послушно кивнула головой, потом так же послушно пошла на беседу со своим адвокатом.

- Да, хорошо, я на суде буду говорить это и это, - кивала головой девушка, находясь в какой-то прострации, - Да, о своих мотивах говорить не буду, да, будем упирать на то, что меня использовали.

После суда София поблагодарила господина Александрова, следователя и отправилась в Москву. По дороге девушке не хотелось ни о чем думать, София была в полной прострации. Приехав в Москву, девушка первым делом зашла в полицейский участок.

- Юдина София Львовна, освободилась вчера, по приговору суда отправлена на поселение в Москву.

- В ссылку, то есть, - уточнил Петр Васильевич.

София согласно кивнула.

- Вину свою признаю в полном объеме, простить себе это никогда не смогу, - сказала София.

- София Львовна, знаете, пусть вам будет небольшое снисхождение от нашего полицейского участка, все-таки, знаем мы вас не так уж и мало, - сказал Петр Васильевич, - Вам еженедельно отмечаться в участке не надо будет, а если что – наши сотрудники к вам домой заглянут.

- Хорошо, - ответила София и пошла домой.

Девушка подошла к крыльцу дома и тихо постучала туда.

- Сонечка, ты чего такая грустная? – спросил Василий, - Радоваться надо, приговор мягче некуда, из университета люди приходили, говорили, что снова ждут тебя на работу, ты отдохни пару дней и все, можешь снова выходить.