Царь Дмитрий - самозванец

—^ЦчЬКй?

Василий Шуйский с Думой боярской постановили также выслать бывшую царицу Марину вместе с отцом и всем ее двором в Ярославль. О вдовьем уделе даже не говорили, один лишь воевода Мнишек продолжал обходиться с Мариной как с законной государыней, воздавая ей в дороге и в ссылке подобающие почести. Марина же являла обычное свое высокомерие, скорбя лишь о потере венца царского.

Ближние Самозванца были подвергнуты опале, но никто не был казнен смертию или заключен в темницу. У Михаила Нагого отобрали титул Великого Конюшего, князя Рубца-Мо-сальского отправили воеводою в Корелу, дьяка Афанасия Власьева — наместником в Уфу, Михайлу Салтыкова — в Иван-город, а князя Григория Шаховского — в Путивль.

Другие соучастники Самозванца бежали из Москвы, главные из них Михаил Молчанов и печатник Богдан Сутупов, захвативший с собой печать государственную. Иные же остались в Москве, распространяли слухи о чудесном спасении Самозванца, не прошло и недели, как слухи были подкреплены подметными письмами, которые по ночам приколачивали к воротам боярских домов. Письма были составлены от имени Самозванца. Возбужденный письмами и тайными лазутчиками народ уже на восьмой день после переворота приступил к Кремлю и стал громко требовать у бояр ответа, почему убит государь. Еще через неделю появились новые подметные письма с якобы указом Самозванца, в котором тот отдавал дворы изменников-бояр своим верным москвичам. Бунт удалось потушить только подоспевшим стрельцам.

Июня 1-го состоялось венчание на царство. Шуйский так спешил, что не дождался ни Собора Земского, ни избрания патриарха, поэтому венец царский возложил на него митрополит новагородский Василий, это породило споры долгие о законности венчания. Другим отклонением от древнего чина венчания была присяга, принесенная Шуйским в храме Успения. Клялся он не казнить смертию никого без суда боярского, истинного и законного; преступников не лишать имения, но оставлять его в наследие женам и детям невинным; в изветах требовать прямых явных улик с очей на очи и наказывать кле-

ветников тем же, чему они подвергали винимых ими несправедливо, и многое другое, и в том крест целовал.

После венчания Василий Шуйский отправил своего посла в Польшу с извещением о последних московских событиях и своем воцарении, а также для переговоров о судьбе всех польских заложников. Князь Волконский ехал от Москвы до Кракова четыре месяца, в каждом местечке и городке путь посольскому поезду преграждали толпы разъяренных людей, послов бесчестили и ругали, а потом принимались забрасывать грязью, отбросами и всякими нечистотами.

В разные же земли и города русские что ни день летели грамоты царские да боярские. Вновь повторяли историю давнюю о Гришке Отрепьеве, уснастив ее новыми выявленными подробностями. Ссылались на свидетельства царицы-инокини Марфы, на рукописный извет старца Варлаама, который бежал с Расстригой в Литву и вернулся в Москву в свите Мнишека, на допросы секретарей Самозванца, братьев Бучин-ских, которые представили переписку царя с папой римским о введении на Руси латинской веры, на запись, данную Юрию Мнишеку, о пожаловании ему Смоленска и Земли Северской, а Марине Пскова и Новагорода. В грамотах тех Василий Шуйский именовался спасителем Церкви и державы, род его превозносился выше всех других родов русских и возводился к кесарям римским. Избрание Шуйского на царство представ^ лялось как единодушное решение Земского Собора, состоявшего из посланцев всех земель Русских, венчал же Шуйского на царство Патриарх Всея Руси.

История избрания патриарха такова. Удалив обманом из Москвы кандидата бесспорного, митрополита ростовского и ярославского Филарета, Шуйский предложил Собору Священному архиепископа казанского Гермогена, его и избрали, воздавая за страдания, что претерпел он от Самозванца.

Желая лишний раз утвердить народ русский в самозванстве свергнутого царя, Василий Шуйский повелел перенести в Москву из Углича тело убиенного царевича Димитрия. Вскрыли могилу заброшенную, никем не посещаемую и спасенную от разорения в правление Самозванца лишь заступничеством

инокини Марфы, в ней обнаружили тело отрока, почти не поврежденное тлением, таким, каким было оно найдено после убиения злодейского, с платком в левой руке и орехами в правой. Июня 3-го доставили в Москву раку с мощами, прикасаясь к которым, исцелились многие недужные. Посему постановили не предавать останки земле, а установили на помосте особом в храме Михаила Архангела и воззвали к святителям о причислении царевича к сонму святых Земли Русской.

Действо сие успокоило на время Москву, на окраинах же разразился бунт. Едва князь Григорий Шаховской прибыл к месту назначения в Путивль, так сразу объявил жителям, что изменники-бояре умертвили вместо царя законного какого-то стрельца безвестного, сам же Димитрий жив и скрывается до времени, ожидая помощи от верных ему подданных. Путивль возмутился, вскоре к нему присоединились Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Моравск, Белгород, Борисов, Оскол, Кромы, Ливны, Елец, весь юг и запад почти без изъятия. В другие города русские полетели грамоты, написанные от имени царя свергнутого, на которых красовалась большая красная печать государственная, украденная Богданом Суту-повым, также прибывшим в Путивль. Другой же изменник, Михаил Молчанов, скрылся в Самбор и там некоторое время выдавал себя за Димитрия, чудесно спасшегося, став самозванцем Самозванца.

В Путивль стекались тысячи казаков и беглых холопов, вскоре рать воровская, оснастившись знатно припасами воинскими, собранными около Ельца, двинулась к Москве. Предводительствовал ратью безродный Ивашка Болотников, холоп князя Телятевского, взятый в молодые годы в плен татарами, проданный в неволю туркам, выкупленный немцами в Царьграде, служивший венецианцам, вернувшийся на польскую украйну и, обольщенный Михаилом Молчановым, приставший к бунтовщикам. В земле Рязанской восстал Прокопий Ляпунов с братьями и соединился с Болотниковым. Орел, Мценск, Тула, Калуга и Кашира широко распахнули ворота перед новой ратью Самозванца, Вязьма, Ржев, Дорогобуж недолго сопротивлялись. Царь Василий Шуйский выслал против

них тридцатитысячное войско во главе с воеводами главными, князьями Федором Мстиславским и Дмитрием Шуйским, но они были нещадно биты у села Троицкого, что всего в пятидесяти верстах от Москвы, и с позором бежали.

Полностью повторялась история первого пришествия Самозванца, все вспоминали несчастную судьбу Бориса Годунова. Вспомнил о ней и Василий Шуйский. Повелел он достойно захоронить останки царя Бориса и убиенных по приказу Самозванца царя Федора и царицы Марии, надеясь торжественной церемонией подвигнуть людей русских на всеобщее примирение. Тесный Варсонофьевский монастырь с трудом вместил двор царский и высших святителей, в окрестных же улицах волновалось море народное. Открыли могилы, скромные гробы, не вскрывая, переместили в роскошные, раку с останками Бориса несли двенадцать монахов, ибо он скончался иноком, под гроб же с останками несчастного царя Федора подставил плечо сам Василий Шуйский вместе с другими боярами первейшими. Следом, стеная и проклиная Самозванца, влачилась несчастная царевна Ксения. Останки царские были доставлены в Троице-Сергиеву Лавру и там торжественно захоронены близ храма Успения Пресвятой Богородицы.

В начале октября рать воровская подошла к Москве и встала в селе Коломенском. В Москву были отправлены грамоты, в которых всем людям московским объявлялось, что царь Василий Шуйский низложен, Димитрий вновь на престоле и требует их новой присяги, что война кончилась и наступает царство милосердия. Народ московский посулам равно щедрым и лживым не поверил и, опасаясь неистовства казаков, изготовился к осаде. Прокопий же Ляпунов внял увещеваниям тайным Василия Шуйского и, не желая более быть союзником разбойников и бунтовщиков, перешел со своими рязанцами в стан царский, за что получил чин думного дворянина. Болотников еще несколько раз приступал безуспешно к Москве, но декабря 2-го полки царские под водительством боярина Ивана Никитича Романова и юного князя Михаила Скопина-Шуйского выступили за ворота Московские и в чистом поле в сече жестокой разгромили бунтовщиков. Болотников с не-