Бездна (Миф о Юрии Андропове)

Конец ноября 1980 года. Все донесения секретных агентов из Польши говорят об одном: страна на грани революционного взрыва. Брежнев и его «единомышленники» по Политбюро колеблются, хотя Андропов (ведь у него, Председателя КГБ, объективная информация из первых рук) продолжает настаивать: подавить военной силой, ввести мощный контингент советских войск. Брежнев колеблется… В его позиции присутствует неистребимое русское «авось»: глядишь, и как-то все само собой образуется. Стар, болен, устал… На все хочется закрыть глаза.

И тогда Андропов и его сторонники в военном ведомстве решают действовать проверенным методом: осуществить акцию за старческими спинами кремлевских «вождей» и поставить их перед свершившимся фактом. Опыт есть — Афганистан. Но существует одна проблема — Соединенные Штаты Америки. В случае советского вторжения Польша в лице ее новых лидеров из «Солидарности» может обратиться за военной помощью в НАТО, где США — первая скрипка.

Но тут сама история протягивает руку Юрию Владимировичу и его боевым генералам (как в армии, так и в КГБ): в Штатах предвыборная гонка — Картер против Рейгана (или наоборот); безвластие — старые правители еще не сдали свои полномочия, новые их еще не приняли. Не до Польши и прав человека в ней.

Леонид Ильич Брежнев отправляется с визитом в Индию, увозя с собой изрядную свиту ближайших соратников.

Час пробил, уважаемые товарищи и также леди и джентльмены!…

Первое и второе декабря 1980 года. Руководство польской операцией Андропов поручает командующему войсками Варшавского пакта маршалу Виктору Куликову. Не подведет маршал. В срочном порядке в армию призываются резервисты. По всем дорогам, ведущим к польской границе, непрерывными грохочущими потоками идут танковые колонны, тяжелая артиллерия и вереницы автомашин с пехотой. Военная армада из пяти отборных дивизий движется к «братской» стране, чтобы защитить от контрреволюции «социалистические завоевания» польских трудящихся.

В советской прессе, безропотно послушной командам из кабинетов КГБ, в эти два дня начинается беспрецедентная антипольская кампания: «советское общественное мнение» подготавливается к неизбежному акту — вторжению советских войск в Польшу, чтобы на следующий день в письмах трудящихся, на бесчисленных митингах «одобрить и поддержать».

Ночь с третьего на четвертое декабря 1980 года. По радио оглашается «Заявление» Центрального Комитета Польской объединенной рабочей партии. Оно начинается словами: «Граждане, судьба нации и страны повисла на волоске». Через несколько часов то же радио Варшавы передает информацию: «…только что состоялась чрезвычайная сессия Комитета обороны, экстренно созванной министром, генералом Войцехом Ярузельским; обсуждены задачи, которые встали перед армией в сложившихся обстоятельствах».

Четвертое декабря 1980 года, утро. В сообщениях многих агентств мира проходит информация о том, что советским войскам отдан приказ о наступлении и переходе польской границы.

Ни у кого уже нет иллюзий: катастрофа неминуема.

После нападения гитлеровской Германии на Польшу первого сентября 1939 года в польской истории не было более драматической ситуации.

Мир поставлен на грань третьей мировой войны.

Но утром четвертого декабря произошло, казалось, уже невероятное: из дневных и вечерних выпусков радио и теленовостей в срочном порядке изымались сообщения ТАСС о контрреволюции в Польше. Замерли на западных дорогах СССР бронированные колонны советских войск — последовал приказ Верховного Главнокомандующего Леонида Брежнева прекратить наступление.

Что же случилось?

Генерал Ярузельский официально обратился к Советскому правительству и главе государства. Суть обращения была предельно конкретной: в случае вторжения он отдаст войскам приказ сражаться и призовет польский народ на борьбу с оккупантами. То есть начнется масштабная русско-польская война.

На этот раз победил здравый смысл. Очнулся от спячки Брежнев и проявил волю. Скорее всего, тут сработал инстинкт самосохранения.

Это было первое поражение Юрия Андропова в начавшемся единоборстве с генералом Ярузельским. Но не тот человек Юрий Владимирович, чтобы сдаваться после первого проигрыша.

Польская революция вступала в первую фазу: политического безвластия и уличной анархии. «Разделяй и властвуй!» — какой бессмертный тезис! Андроповым была сделана ставка на размежевание поляков, создание в польском обществе враждебных лагерей. Больше анархии! Больше беспредела! Пусть поляк идет на поляка, и не важно, коммунист он или антисоветчик. «Солидарности» советской пропагандой приписываются высказывания и действия, которые существуют в разработках, рождаемых в кабинетах КГБ. Польша, как и задумано, все больше погружается в анархию. Еще немного — и страна, находящаяся в состоянии политического и экономического хаоса, будет не в состоянии оказать сопротивление советским войскам, которые придут на помощь гибнущему коммунистическому режиму. Надо целенаправленно действовать — и ждать. Час икс не за горами…

Но Юрий Владимирович — надо отметить, от факта, как говорится, никуда не уйти — в силу бюрократического примитивного мышления, так и не поняв, не осмыслив «польский вопрос», проглядел, не оценил по достоинству одного человека, который для Польши в этот роковой год — 1981-й — стал спасителем отечества. Этот человек видел в анархии, с которой Андропов связывал все надежды в разрешении польской проблемы, главную угрозу для своей страны. «Покончить с анархией, и тогда Польша сможет противостоять «старшему брату — России» — такова была задача, которую он поставил перед собой.

Этим человеком был генерал Ярузельский.

Андропов не придал значения двум примечательным фактам в политической жизни Польши в этот бурный год: в феврале генерал Ярузельский стал премьер-министром, сохранив за собой пост министра обороны, а в октябре 1981 года был избран Первым секретарем Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии. Подобного в «социалистическом лагере» Восточной Европы за всю его историю не было никогда. Если бы Юрий Владимирович Андропов (или его помощники) удосужился заглянуть в свод законов Польской Народной Республики, он бы обнаружил там прелюбопытнейший факт. А именно: Комитет обороны Польши состоит из трех человек: Первого секретаря правящей партии, Председателя Совета министров и министра обороны. Не удосужился. А зря… Теперь, в октябре 1981 года, Комитет обороны Польши состоял из одного человека — Войцеха Ярузельского. По существу, военный диктатор был уже налицо. Дело оставалось за малым: взять власть. Надо сказать, что для этого в хаосе и сумятице бурных политических столкновений и уличных беспорядков немногословный и непроницаемый генерал сделал немало: вводом лояльных ему высших чинов армии в правительственный кабинет и политбюро, по существу, поставил их под свой контроль, создал специальные вооруженные отряды для борьбы с анархией и коррупцией, оставил в армии сорок тысяч солдат, подлежавших демобилизации. Наконец, он восстановил культ польских исторических героев Тадеуша Костюшко и Юзефа Пилсудского, которых официальная Москва считала злейшими врагами России. Вроде бы все сделано.

Неожиданно, во всяком случае для советского руководства и лично для Юрия Андропова, гром грянул тринадцатого декабря 1981 года. Это был день польского восемнадцатого брюмера: в Польше произошел военный переворот. Как сообщала на следующий день советская пресса, находящаяся еще в состоянии полушока, «военная хунта во главе с черным генералом Ярузельским захватила власть» (это потом начнется откат, смягчение формулировок, «сближение позиций», поиски компромиссов, жвачка о «единых» задачах в построении справедливого социалистического общества» и проч. и проч.). Тогда же, в декабре, факт был налицо: в Польше действительно к власти пришли генералы, установлена военная диктатура во главе с Войцехом Ярузельским, из всех правительственных структур были устранены лидеры «Солидарности» (некоторые из них арестованы, но вскоре всех выпустили на свободу).