Бездна (Миф о Юрии Андропове)

В лицо уже дышит близкое бушующее пламя. Остановиться!… Но ноги сами, вопреки его воле, продолжают бег. И он, этот бег, длится невыносимо долго, приближая неизбежное. «Открой, открой глаза!…»

…Юрий Владимирович Андропов с неимоверным усилием поднимает веки.

На трибуне Мавзолея у микрофона — Дмитрий Федорович Устинов. Он разворачивает свои листки, откашливается, отвернувшись в сторону.

«Значит, прошли секунды, может быть, полминуты с того момента, как ему предоставили слово. Да, именно так: в том измерении, откуда я только что вырвался, нет земного времени, там вообще нет времени».

— Дорогие товарищи! — разносится над Красной площадью голос министра обороны Советского Союза.— Все мы переживаем трудные часы, испытываем глубокое горе…

Голос маршала поглощают звон, скрежетание, плач и стоны. Красную площадь заволакивает серая мгла. Еле слышно долетают слова:

— …Вся большая и яркая жизнь Леонида Ильича Брежнева была без остатка отдана народу, Коммунистической партии, Советскому государству. Он навсегда останется…

«Не слышу, не слышу!…»

В серой мгле возникает пылающее жерло, причудливое здание ГУМа обращается в черный хребет.

Степная дорога… Нет, это уже другая дорога, она усыпана мелкими раздробленными костями, и в своем обреченном, насильственном беге он слышит звук своих стремительных шагов — цокот, цокот, цокот! Он оглядывается назад — на дороге, в раздробленных костях, остается явственный след двупалых копыт. Он видит свои ноги — они покрыты густой темно-коричневой шерстью. Свист, ветер, скрежет, стоны и хохот. Ядовито пахнет серой. Совсем рядом — пылающее жерло — огонь, дым, трупный чад…

Перед ним разверзается геенна огненная. Сейчас, еще мгновение — и она поглотит его…

Остановиться! Остановиться! Остановиться!…

Андропов открывает глаза.