Террариум черепах (СИ)

но далеко не идеал мужской красоты. Может, ум? Мне

всегда было с Максом интересно, но не думаю, что

других девчонок можно привлечь разговорами о книгах

Джорджа Карлина. Может быть, он такой обаятельный?

Это уже ближе к истине. Есть в Максе что-то

привлекательное, цепляющее, что-то, что не просто

выкинуть его из головы.

- Ань, - зовёт Ирка. Я поднимаю голову. Она сидит

на парте и привычным жестом перекидывает одну ногу на

другую.

- Ты зависла, что ли? С кем мне на свидание пойти

- с Марком или с Андреем?

Я подпираю голову рукой и говорю:

- Господи, когда ж ты совершишь самоубийство?

- Я ещё тебя переживу, сучка, - смеётся Ира. - Так

с кем идти?

- Выбирай того, у кого член больше, не прогадаешь,

- отвечаю я и ложу голову на скрещенные руки

- Фу, Леонова, какая ты безнравственная.

Я от удивления даже голову поднимаю. Смотрю на

Верку и спрашиваю:

- Откуда она знает это слово?

- Я ей его не говорила, - качает головой Вера.

- Эй, да перестаньте, я не конченная идиотка.

После уроков за нами с Максом заезжает Миша и

мы едем смотреть новый дом. По рассказам мамы он

вроде как очень большой, двухэтажный и обязательно

должен мне понравиться.

Чёрта с два. Он мне уже заранее не нравится. Но

раз уж я зареклась, что счастье мамы важнее, буду

помалкивать.

Мы с Максом сидим на последнем сидении. Лучше

б я на первое села, честное слово.

- Аня, - зовёт Макс.

- Отвали.

- Да ладно, перестань вести себя, как злая стерва.

- А ты тогда оставь меня в покое.

- А ты перестань меня посылать.

- Макс, пока ты ведёшь себя, как грёбаный придурок,

я с тобой не разговариваю.

- Истеричка.

- Кобель.

- Так дело в этом?

- Дело в том, что ты кретин!

- Эй, дети, вы чего там шумите? - вмешивается отец

Макса. Дискуссию приходится отложить.

- Извини, Миш, твой сын меня иногда просто

выбешивает, - вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

- Меня тоже.

- Значит, ты меня понимаешь.

Когда мы подъезжаем, мама уже ждёт нас внутри.

Она болтает о сбавке цены с пухлым мужичком средних

лет, используя свою обворожительную улыбку. Ещё немного,

и он будет сражён.

Дом, к моему неприятному удивлению, оказывается

прекрасным. Он нравится мне с самой первой секунды,

что я здесь, и хотя бы за одно это я его уже ненавижу.

Я бреду по лестнице наверх, слыша, как мама

кричит:

- На втором этаже, кстати, будут ваши с Максом

комнаты.

Отлично. Восхитительно. Это значит, что они в шаге

от того, чтобы купить эту чёртову двухэтажную махину

с небольшим садом на заднем дворе. Очаровательно.

На втором этаже четыре двери. За первыми двумя

напротив друг друга - большие пустые комнаты. Видимо,

наши с Максом спальни. Ещё одна комната - ванная.

За четвёртой дверью не понятно что. Может, кладовая,

или что-то вроде того?

Ещё здесь есть чердак. Миленький такой, кстати,

чердак, только очень пыльный. Что ж, не так уж и плохо.

Этот дом буквально-таки создан для того, чтобы детям

было где прятаться от родителей.

Я возвращаюсь к своей спальне. А мне уже нравится

называть её своей. Я приглядела себе ту, что справа от

лестницы.

- Крутой дом, согласись, - говорит Макс, и я

вздрагиваю. Он стоит позади, в паре шагов от меня. И

как я не услышала его?

- Неплохой, - пожимаю плечами я.

- И комнаты большие.

- Твоя ещё больше.

Мы подходим к спальне Макса.

- Отдала мне комнату побольше? В чём подвох?

- Не люблю, когда в комнате много пространства.

Из-за этого теряется уют.

Мы пару секунд рассматриваем голые стены, а

потом я язвительно произношу:

- Надеюсь, тебе поставят большую и мягкую кровать.

Макс усмехается.

Я уже иду к лестнице, когда в ответ слышу:

- Я тоже.

Я оборачиваюсь. Он стоит весь такой расслабленный

и смеётся. Смеётся надо мной! Ну не сволочь ли?

Мы спускаемся вниз.

- Ну как? - спрашиваю я, хотя прекрасно слышала

ужасное: «Мы берём».

- Прямо с сегодняшнего дня готовимся к переезду,

- улыбается мама. - И до того, как мы переедем сюда,

мы поживём у Миши. Ты же не против?

- Нет…

Твою мать.

Семьдесят три

Последующие три недели были заняты переездом.

Это оказалось очень и очень непростой задачей -

перевозить нажитое за всю твою жизнь из своего родного

дома. При этом я и близко не ощущала, будто

перелистываю пресловутую страницу. Всё это время

меня не покидало чувство, будто я вырываю с корнем

большинство хороших страниц, а саму книгу сжигаю.

Довольно неприятное ощущение, надо заметить. Я несколько

раз за всё это время прокляла человека, придумавшего

фразу «С чистого листа». Люди, я вас умоляю, не верьте,

это ловушка. В который раз убеждаюсь. Нет никакого

«чистого листа», есть только опустошение и сожаление.

Помните, что либо всё остаётся, как есть, либо

возвращается на круги своя (а «круги своя» в понимании

каждого обычно совершенно разные), либо остаётся

пустота. А пустоту поэты прикрывают этими пафосными

фразами вроде «с чистого листа», «с нуля», или «решил

начать сначала». Жизнь неразрывна и слишком быстротечна,

чтобы что-то заканчивать или начинать сначала. Поэтому

если вы «перелистываете страницу», чтобы «начать с

чистого листа», вы, мой друг, лицемер и неудачник.

Я с тоской смотрю на голые стены гостиной и даже

хочу пустить скупую слезу, но как-то не получается.

Мне грустно и тоскливо, но я слишком бездушна, чтобы

плакать из-за переезда.

- Энни, не стой, - говорит мама.

Я последний раз окидываю квартиру, СВОЮ квартиру,

печальным взглядом и киваю. Выхожу в коридор, обуваю

ботинки, беру сумку, и мы с мамой выходим за дверь.

Она закрывает её на ключ и мы спускаемся по лестнице.

Завтра она отдаст этот ключ новому хозяину квартиры.

Книга тем временем горит синим пламенем.

Я была у Макса дома уже тысячу раз. Но сегодня

всё ощущается иначе. С сегодняшнего дня я здесь живу.

Кто бы мог подумать, что я до такого докачусь?

Неаккуратно вырванные странички превращаются в пепел.

Макс всегда был манипулятором. Что-то, а управлять

людьми он умеет в совершенстве. Именно это помогло

ему убедить мою мать и своего отца в том, что не

будет ничего плохого, если мы будем ночевать в одной

комнате. А эти двое купились! Нет, ну я могу ещё

понять маму, которая может быть во мне уверена, так

как хорошо меня знает. Вернее, многого обо мне не

знает. Но как мог повестись Миша? Он с самого начала

нашего знакомства казался мне таким умным и

наблюдательным.

Одно слово. Манипулятор.

И вот лежит он на полу, я на его кровати, смотрю

в потолок, как в тишине комнаты раздаётся:

- Ань.

- Чего?

- Ты спишь?

- Ну если я тебе отвечаю, придурок, как думаешь, я

сплю?

- Ладно, с тобой лучше не разговаривать, когда у тебя

месячные.

Я закатываю глаза. Лучше б списал всё на то, что

ты кретин. Это ближе к истине.

- Макс, - зову я.

- Что?

- Что у тебя с Верой?

- Ничего.

- Кажется, ты ей нравишься.

- Не моя проблема.

- Нет, ну какая же ты всё-таки сволочь.

- Истеричка.

Я глубоко вздыхаю и пару минут лежу молча.

- Макс, а почему я? - спрашиваю я, припоминая, что

Верка на этот вопрос так и не получила вразумительного

объяснения.

- В смысле?

- Ну, почему ты был со мной? Из-за того, что тебя

забавляло трахать и меня и Леру?

- Ты ведь спрашиваешь не для того, чтобы услышать