Кому светит Большая Медведица (СИ)

Кириллов, отдохнувший в отпуске, и всё же казавшийся усталым, был одним из тех людей. На соседней полке купе спала жена, но ему не хотелось будить её. Ему не хотелось её видеть и слышать. Даже спящей она, казалось, говорила ему, что их брак уже никогда не будет идеальным. «Интересно, - устремив взгляд в степь, - думал Кириллов, - почему в русском языке слово «брак» имеет два значения?.. Да, видимо, не тому учили нас в школе». Он завидовал девушке на коне, завидовал её лёгкости и стремительности полёта, отвергавшего нудные, ни к чему не ведущие рассуждения. Когда его глаза останавливались на ней, он вдруг начинал ощущать, что сердце бьётся в унисон с копытами коня, и кровь быстрее бежит по жилам, прогоняя сон и усталость. Жаль, что всадница стала отставать, едва поезд взобрался на пригорок. Передние ноги Ветерка неожиданно выбросили столб камней, и в следующее мгновение Кириллов увидел, как конь припал к земле, увлекая за собой девушку. Густое разнотравье на некоторое время скрыло их от глаз.

Кириллов прильнул к окну – конь поднялся почти сразу, но уже без своего седока. С каждой секундой запыленное окно отдаляло видение одинокого животного, словно ждущего кого-то. Над степью разлилась тревога.

Не задумываясь, Кириллов бросился к стоп-крану; рванувшись, как в агонии, состав замер и проснулся. Внутри него, после некоторого замешательства, всё разом зашевелилось, забеспокоилось, завозмущалось. Кириллов не видел всего этого – держа свою аптечку на перевес, он бежал к пригороку, думая только о том, жива ли девушка и может ли он её спасти.

Аника была без сознания. Кириллов осторожно прощупал ей шею и с облегчением вздохнул – перелома не было. При дальнейшем беглом осмотре он не обнаружил ничего, кроме нескольких ссадин, но на затылке ему внезапно открылась совсем не безобидная рана, из которой хлестала кровь. Она образовала на земле лужицу; Кириллов несколькими профессиональными движениями остановил кровотечение и наложил на рану повязку. С этого момента всё зависело от того, как быстро доставят девушку в больницу.

Он оглянулся и увидел, что к нему спешат люди в железнодорожной форме. Не став ничего им объяснять, он приказал доставить носилки и сам положил на них девушку. На первой же станции их ждала «скорая», и Кириллов сел в неё, даже не разбудив жену и, честно говоря, не подумав о ней вообще. Взгляд его был устремлён на девушку – он мысленно проводил операцию. То, что её будет делать он, Кириллов не сомневался.

Аника не знала того, что её безжизненная рука находилась в его широкой и тёплой ладони, и когда ей промывали рану, и когда поднимали в палату. И когда она уже лежала на кровати, Кириллов не мог отпустить её пальцы, казавшиеся ему такими тонкими и хрупкими. Лишь она пришла в себя, он поймал на себе её взгляд, не то настороженный, не то растерянный. Предупреждая вопрос о том, что случилось, он сказал мягко:

- Ты неслась на коне мимо поезда, в котором я возвращался в Петербург. Твой скакун споткнулся, видимо, и вы оба упали. Поднялся только конь. Как человек и как врач я не мог допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Рана оказалась глубокой, - в глазах девушки мелькнуло беспокойство, и Кириллов поспешил добавить, - но теперь всё хорошо, осложнений нет и, я думаю, через пару дней ты вернёшься домой. Где ты живёшь? Мы должны сообщить твоим близким, что с тобой всё в порядке.

Аника молча смотрела на него, в глазах её появилось страдальческое выражение.

- Что случилось? – осторожно спросил Кириллов.

- Где мой дом? – глубоко вздохнув, переспросила она, и голос её дрогнул. – Я не знаю, - прошло минуты три, прежде чем она снова заговорила, - я чувствую, что он есть – ведь у каждого человека есть дом – но в моей голове такой хаос, я не могу вот так сразу ответить, вспомнить…

- Ты можешь сказать, как тебя зовут?

- Конечно. Аника. Аника Виноградова, - уверенно ответил девушка, - что со мной происходит?

- Частичная потеря памяти, следствие травмы. Тебе нужно хорошо отдохнуть, и, главное, не переживать за своё состояние. Твой мозг расслабится и вернёт информацию, накопленную тобой за всю жизнь, - полушутя ответил Кириллов, обрадованный и успокоенный словами девушки. – Ты великолепно держишься в седле, Аника, но впредь будь осторожней, доверяя коню свою жизнь.

- Вы невысокого мнения об этих замечательных животных? – огорчилась Аника. – Вам когда-нибудь приходилось иметь с ними дело?

Глядя на грузную фигуру Кириллова, можно было подумать, что вопрос задан с ироничным подтекстом, но в голосе и во всём облике Аники чувствовалась такая простота и бескорыстие, что Кириллов устыдился своей сиюминутной неприязни к этой девушке. Он улыбнулся, открывая путь к своему сердцу:

- Если только в юности…

- А разве Вы старый? – спросила она, пытливо изучая его лицо. – Как Вас зовут?

- Владимир Владимирович.

- Если есть имя и отчество, значит, уже старый, - разочарованно протянула Аника.

Кириллов сделал строгое лицо и поднялся.

- Тебе нежелательно сейчас много разговаривать, - соответствующим тоном произнёс он, - медсестра сделает укол, а потом ты должна поспать.

У двери он оглянулся, но Аника не смотрела в его сторону. Жаль, он всего лишь хотел ободряюще улыбнуться.

Как только дверь за ним закрылась, Аника села на кровати и погладила свою руку, ту, на которой только что покоилась его ладонь. «Какой он замечательный, - подумала она, с нежностью исследуя свои пальцы, - и разве же он старый, хоть и Владимир Владимирович? Возможно ли, что мы с ним виделись и раньше – иначе откуда у меня это тяжёлое ощущение того, будто что-то дорогое было в моей жизни прежде?»

Вошла медсестра, сделала ей укол, спутавший и оборвавший мысли, но до того, как упасть в объятия бога сна, память девушки нарисовала ей смутный силуэт мальчишки. Они мчались с ним на мотоцикле по безлюдному шоссе, и она крепко держалась за сиденье, пряча лицо от захватывающего дыхания ветра. Доза снотворного уже размывала эти неясные картины и, преодолев сопротивление мыслей и чувств, усвоилась её организмом.

Глава 70.

«Что важнее призвания?»

До шоу Ярослава Казанского оставалось несколько дней. Стеша вынуждена была сокращать время своего пребывания в зоопарке, и посвящать его не животным, а танцам. Впрочем, на репетициях стало интереснее: теперь Стеша и Ярослав работали уже не друг с другом, а с большой группой, где у каждого была своя роль. История любви юноши и девушки рассказывалась ярко, изящно, под музыку известных мелодий, и перед зрителем представала в ореоле романтики и чувственности. Стеша ловила себя на мысли, что не хотела бы оказаться зрителем. Для неё шоу было чем-то интимным, созданным только для двоих, но Ярослав говорил, что такую любовь нельзя прятать от людей. Он по-прежнему смотрел на Стешу с восхищением и обожанием, предпочитая не замечать перепадов её настроения. А если и замечал ненароком, то списывал их на естественное волнение перед окончанием школы.

А Стеша просто скучала по своим келасским кошкам, да и другим обитателям зоопарка. Они снились ей ночью, но сюжеты снов были нелепы. Разве могут животные танцевать в шоу?

Ярослав ничего не знал о снах. Какие сны! В его голове роились тысячи мыслей о предстоящем выступлении. В одном лице он был и продюсером, и режиссёром, и главным героем – ведь это его шоу! Шоу Ярослава Казанского. Как полюбил он ездить по городу в эти дни, когда Петербург пестрел яркими афишами и с рекламных щитов улыбался сам себе вчерашний чемпион! Билеты, и это Ярославу было доподлинно известно, уже все распроданы. На деньги от шоу он (и это Ярослав запланировал) увезёт Стешу в тур по Европе. А потом они вернутся и вместе поедут в турне по России. К тому времени Стеша закончит школу и сможет стать полноценной партнёршей. Шоу увидят во всех крупных городах, и имя Ярослава Казанского обеспечит ему прочную финансовую основу для семейного счастья. А потом, кто знает, у Стеши может появиться желание заняться танцами профессионально. Лучшей партнёрши для побед на мировых чемпионатах Ярослав представить не мог.