Маэстро, шедевры и безумие

Англичане стояли, в общем и целом, в стороне от европейского движения, держась за собственное богатое историческое наследие. «Когда мы впервые играли в Англии, — говорит Арнонкур, — не нашлось ни одного музыканта, который понимал, что мы делаем» [157]. Английскую революцию разжег Дэвид Манроу, фаготист «Королевского шекспировского театра» Стратфорда-на-Эйвоне, озарявший строгие концертные залы своим причудливым энтузиазмом. Его ансамбль, «Early Music Consort» [158], делал записи для множества лейблов, больших и малых. В 1971 году он написал музыку для сериала Би-Би-Си «Шесть жен Генриха VIII» и сам играл во время ее записи на шалмее, шалюмо, ракете и блок-флейте. Именно он в большей, чем кто-либо другой, мере вывел в Британии раннюю музыку из узкого круга обутых в обязательные сандалии ревнителей, сделав ее предметом публичного интереса и обратив игравших ее музыкантов из исполнителей второго разряда в исполнителей первого. Безрассудный в проявлениях своей энергии и неудачливый в любовной жизни, Манроу покончил с собой в 1976 году, в возрасте тридцати трех лет, оставив после себя изощренных, исполняющих раннюю музыку вокалистов, в том числе Джеймса Боумана, Найджела Роджерса, Дэвида Томаса и Эмму Кёркби.

В суровом мире лондонских оркестров клавирщик по имени Тарстон Дарт использовал короткие перерывы в производимых EMI сеансах записи для того, чтобы показать музыкантам, насколько лучше Бах звучит в низком регистре и при более высоком темпе. «Мы называли его Либерейсом клавесина» — говорит сотрудник EMI Питер Андри. «Это был крупный, веселый человек, очень манерный» — добавляет флейтист Ричард Эйдни. Дарт взял на себя руководство камерным оркестром Бойда Нила и обратил его в ансамбль старинной музыки «Philomusica». «Он звонил и говорил: „Мы работаем над „Бранденбургскими“, вы свободны?“ — говорит Эйдни. — Он был очень уверен в себе. Никаких обсуждений, ничего такого. Темпы у него были быстрыми, но высота тона современной» [159]. В 1959-м он сделал пионерскую запись аутентичных «Бранденбургских», а затем еще раз отредактировал их партитуру для Невилла Мэрринера, чьей записи сам аккомпанировал в 1970-м, незадолго до своей ранней кончины — другими участниками этой эпической записи были Манроу, Барри Такуэлл (труба), Филипп Леджер (орган) и Раймонд Леппард (alternate continuo [160]).

Мэрринер впитывал идеи Дарта со времени их знакомства в военном госпитале 1944 года, где оба оправлялись от ранений, полученных ими еще до высадки Союзников в Нормандии. Мэрринер с шестнадцати лет играл в оркестрах на скрипке. Вместе с Дартсом и скрипачом «Philharmonia» Питером Гиббсом он создал барочное трио, которое разрослось затем до ансамбля «Academy of St Martin in the Fields» [161]. Играли в нем на современных инструментах. На первый концерт, данный «Академией» в стоящей на Трафальгарской площади церкви, пришла владелица «L'Oiseau Lyre» Луиза Дайер, сразу же предложившая музыкантам контракт. «Мы быстренько записали всех этих итальянских изготовителей сладкого мороженого — Манфредини, Корелли и прочих, — говорит Мэрринер. — И одним скачком обратились из дружеской компании в нечто почти профессиональное» [162].

Каждый музыкант «Академии» был знатоком старинной манеры игры на своем инструменте и голос каждого звучал во время репетиций, которые обращались, по словам продюсера «Decca» Эрика Смита, «в подобие парламентской сессии» [163]. «Мы были до крайности демократичными, — вздыхает Мэрринер. — Во время репетиций все высказывались, перебивая друг друга. В определенном смысле, я сожалею о том, что мы добились столь большого успеха. Думаю, дух и самой музыки, и исполнявших ее людей был более живым, когда мы только еще поднимались к вершине» [164]. Первым хитом «Академии» стали оркестрованные Мэрринером сонаты Россини для струнных. Затем она записала «Времена года» Вивальди, тогда еще остававшиеся барочной диковинкой. «Никогда прежде не получал я от Вивальди подобного наслаждения» [165] — воскликнул в «Граммофоне» Эдвард Гринфилд, после чего на «Академию» со всех пяти континентов посыпались приглашения выступить с концертами. «Я устал раз за разом прыгать сквозь один и тот же обруч» — говорил Мэрринер, который уже приближался к тому, чтобы обратиться в самого записываемого дирижера «Decca».

Мэрринер был наименее деспотичным из всех маэстро. «Он готов стерпеть очень многое, — писал Смит. — Однажды, разозлившись на звукорежиссера, он выскочил из студии, хлопнув за собой дверью. И тут же полетел кубарем с лестницы. После чего решил, что подобная манера поведения не для него.» [166] «Академия» стала своего рода учебным классом для таких дирижеров, как Леппард, Эндрю Дэвис и Кристофер Хогвуд, оставлявших клавиры, чтобы начать самостоятельную карьеру. Хогвуд стал для Мэрринера бельмом на глазу. «Мы много чего натерпелись от него, когда он работал с нами, — говорит Мэрринер. — Я и Крис — мы расходились в вопросах стиля. Я не мог принять несовершенств интонации и артикуляции.» Хогвуд создал соперничающий ансамбль «Academy of Ancient Music» [167], игравший на старинных инструментах, и надеялся превзойти Караяна, записав полные циклы Бетховена, Моцарта и Гайдна. Большого спроса на подобного рода вещи тогда еще не было, однако Хогвуду повезло — в «Decca» назрел серьезный конфликт.

Калшоу оставил после себя подобие вакуума. «Никто не знал, как можно преуспеть [в качестве музыкального директора], — говорит Кристофер Рейберн. — Имелось три режиссера звукозаписи, стоявших на одном, примерно, уровне — я, Эрик Смит и Рей Миншалл. Я занять место Калшоу никогда не стремился и Рей, по-моему, тоже. Он хотел остаться студийным режиссером. Однако Калшоу сваливал на него многое множество дел, по которым ему приходилось отчитываться перед головным офисом компании, и в итоге он стал очевидным выбором». Поначалу Калшоу одобрил кандидатуру Миншалла, но затем, в письме к Эдварду Льюису, взял все одобрительные слова назад. Узнав о том, что место Миншалл все-таки получил, Калшоу пригласил его выпить по рюмочке и в присутствии еще одного режиссера, Дэвида Харви, произвел примирительный жест — сжег свое письмо к Льюису. Однако Миншалл так его и не простил. Человек довольно бесцветный, никакой теплоты в личных отношениях не проявлявший, Миншалл приступил к сносу возведенного Калшоу здания. Если Калшоу пестовал дух общности, Миншалл делился своими планами только с Рейберном. «Я очень обрадовался, когда Рей получил власть, — говорит Рейберн. — Как старший коллега он был просто чудесен. Но я на это место никогда не целил. А вот Эрику его положение стало казаться нестерпимым» [168].

Живший в Сомерсете Смит «был в высшей степени безразличен к политическим делам компании, его куда сильнее интересовали музеи, по котором он и ходил» [169]. Он не желал выполнять распоряжения Миншалла и, узнав, что «Philips» «занимается поиском новых идей, которые позволили бы получить значительный потенциал исполнителей» [170], организовал свой переход в эту компанию, прихватив с собой и Мэрринера. Миншалл подписал контракт с Хогвудом, и началась прямая конкуренция двух музыкантов. Мэрринер, в конечном итоге, создал каталог из 600 грампластинок с записью 2000 сочинений — больше, чем у кого бы то ни было другого дирижера, не считая, разумеется, Караяна. Следующим по плодовитости маэстро стал Арнонкур — 440 грампластинок. Ранняя музыка обратилась в Юкон поздне-среднего периода истории классических грамзаписей.