В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

подчинило развитие человека самоцели капиталистического

производства, превратило его в средство поддержания

производственного процесса.

Если продолжить аналогию с переходом от теоцентри-

ческой модели средневекового миросознания к

антропоцентрическому мировоззрению Ренессанса, то можно сказать,

что по мере развития капиталистического уклада метафи-

224

зическим «центром» буржуазного сознания становится не

человек, а капитал, самовозрастающая стоимость, чуждая

в своем неумолимом «росте» чему бы то ни было

человеческому и гуманному. С этого момента антигуманизм

становится не просто «побочным продуктом» капитализма, но

его своеобразным сырьем, его необходимой потребностью

и предпосылкой.

По мере дальнейшего развития буржуазного общества

в его недрах вызревают новые социальные процессы,

ведущие к углублению антигуманистических тенденций.

Дело в том, что концентрация и монополизация производства

в ходе развития капитализма приходят к полному

отрицанию не только принципов гуманизма, но и самого ранне-

буржуазного гуманистического идеала. Нормы

буржуазного индивидуализма, в свое время возросшие на почве

возрожденческого гуманистического идеала, в условиях

господства монополий и корпораций, в условиях невиданной

прежде концентрации экономической и политической

власти оказываются архаизмами. Развитое капиталистическое

общество объективно подавляет, нивелирует личность,

сводит ее к элементарному набору некоторых

производственных функций. В этом и заключается антигуманный

смысл самого капиталистического общества, находящегося

в духовном, моральном кризисе, а также буржуазного

искусства, которое фактически отвергает саму идею развитой

индивидуальности и самостоятельной личности,

выдвинутую гуманистами Возрождения и ставшую своеобразной

идеологической программой раннебуржуазного общества.

В начале века Александр Блок писал: «Понятием

гуманизм привыкли мы обозначать прежде всего то мощное

движение, которое на исходе средних веков охватило

сначала Италию, а потом и всю Европу и лозунгом которого

был человек — свободная человеческая личность. Таким

образом, основной и изначальный признак гуманизма —

индивидуализм... Движение, исходной точкой и конечной

целью которого была человеческая личность, могло расти

и развиваться до тех пор, пока личность была главным

двигателем европейской культуры. Мы знаем, что первые

гуманисты, создатели независимой науки, светской

философии, литературы, искусства и школы, относились с

открытым презрением к грубой и невежественной толпе. Можно

хулить их за это с точки зрения христианской этики, но

они были и в этом верны духу музыки, так как массы в

те времена не были движущей культурной силой, их голос

в оркестре мировой истории не был преобладающим.

Естественно, однако, что, когда на арене европейской исто-

225

рии появилась новая движущая сила — не личность, а

масса,— наступил кризис гуманизма» К

Фактически эта мысль А. Блока заключается в

прозорливом, хотя отчасти и методологически абстрактном

противопоставлении возрожденческого идеала гуманистической

личности современной реальности капиталистического

обобществления, омассовления всех сторон общественной и

культурной жизни западного общества. В самом деле, то

«искусство», которое используется на Западе для

культурно-духовного одурманивания масс, для механической

трансляции наиболее реакционных идей и их

«трансплантации» в массовое общественное сознание, «искусство»,

известное культом жестокости и насилия, порнографии и

аморализма, атакует сегодня лучшие гуманистические

традиции мировой культуры. И именно этот специфически

современный феномен буржуазной идеологической индоктри-

нации получил наименование «массовой культуры»

(«массового искусства»). Возникший, как уже указывалось, в

элитарно-художественных кругах Запада как негативная

реакция на объективно присущие современной фазе

капиталистического развития процессы гигантского

обобществления производства, в том числе и культурно-духовного

производства, этот термин прочно вошел, прежде всего под

влиянием «франкфуртской» философской школы, в

лексикон современных исследователей культуры и искусства.

Вместе с тем нельзя не обратить внимание на ту

методологическую однобокость, с которой этот термин используется

в зарубежном искусствоведении. С одной стороны,

«массовая культура» объявляется закономерным этапом развития

мирового культурно-художественного процесса, с другой—

расценивается как проявление некоего «массовидного

начала», априори враждебного истинно художественным

ценностям.

Стратеги капиталистического мира стремятся

направить духовную жизнь общества в такое русло, чтобы

избежать социальных, классовых взрывов. Так называемая

«массовая культура», выражающаяся в самых различных

и чрезвычайно многообразных формах, с использованием

самых современных технических средств, рожденных

недюжинным мастерством, одурманивает миллионы людей—

потребителей этой «культуры», уводит их мысли в сторону

от жгучих социальных и классовых вопросов

современности. Буржуазная «массовая» культура виртуозно выполня-

ет заказы тех, кто содержит газеты, радиостанции, теле-

1 Блок А. Крушение гуманизма. — Соч. в 8-ми т., т. 6. М.—Л.,

1962, с. 93—94.

226

студии, кинофабрики, рекламные агентства. Цель этой

культуры— морально разоружить массы, внедрить в их быт

бездуховность и пошлые мещанские привычки, научить их

подражать «супергероям» фильмов и телепередач.

Известно, что буржуазные теоретики «массовой

культуры», не скрывая ее деструктивного характера, вместе с тем

обвиняют в ее появлении и распространении саму массу,

которая якобы жаждет этой культуры. Здесь все

переворачивается с ног на голову и умышленно скрывается

тлетворный характер «культурной» деятельности

капитализма, пытающегося деморализовать массы, оторвать их от

подлинных реалистических и гуманистических ценностей.

Особенностью характерного для буржуазного и

мелкобуржуазного сознания понимания проблемы «массовой

культуры» является субъективно-идеалистическая

установка. В результате само появление феномена «массовой

культуры» расценивается как результат некой

«субъективной воли», не зависящей от закономерностей современной

классовой и идеологической борьбы.

«В одних случаях ответственным за все превратности

«массовой культуры» объявляется производитель

культурных благ — «коммуникатор». Он обвиняется в забвении

своей миссии просветителя, духовного наставника масс, в

измельчании, внутреннем опустошении и продажности.

В других случаях причину нарождения «массовой

культуры» видят в духовно-психологических изъянах ее

потребителя, то есть самой «массы». Представитель последней

обвиняется в забвении своих обязанностей воспитуемого, в

косности и невосприимчивости, в агрессивном отвержении

всего, что способно опрокинуть его привычные

представления о мире, столкнуть с необходимостью ответственных

решений, выбора и борьбы» !.

Для обеих точек зрения характерно метафизическое

противопоставление индивида и массы, человека и

общества. Представителем пессимистической точки зрения,

видящим выход из создавшейся ситуации в искусстве,

рассчитанном на узкую группу ценителей, является уже

упоминавшийся выше Ортега-и-Гассет. Представители

«франкфуртской школы» видят выход из создавшейся ситуации