Путь к Рейхстагу

НА ЗЕМЛЕ ВРАГА

Приближалась весна сорок пятого года, весна, обещавшая победу. Мы продолжали двигаться вперед.

По дорогам шли бесконечные потоки людей и техники, объединенные единым стремлением.

Впереди лежала страна, в которой властвовал фашизм. Ее фюреры еще лелеяли призрачную надежду, что им удастся избежать возмездия. Но час расплаты приближался.

Наша армия дошла до Одера и остановилась. Перед нами простиралась широкая река, за которой притаились враги.

Редакция нашей газеты расположилась в Бад-Шефлисе. Это маленький городок в Восточной Померании, в котором сохранился ряд старинных построек.

Случайно, проходя по городской площади, где возвышалось готическое здание ратуши, я стал свидетелем похорон нашего офицера. Меня очень взволновали эти похороны на чужой земле. К сожалению, занятый рисунком, я лишился возможности записать фамилию погибшего.

Остановка на Одере давала передышку для армии. Уже был март .

Расчет зенитки гвардии младшего сержанта Бурлаченко. 1944

2

41. Снайпер Нина Лобковская. 1944

месяц, в воздухе потеплело, чувствовалось приближение полнокровной весны. Мне не сиделось на месте, хотелось вновь побывать в передовых частях, где было много материала для карандаша художника.

На участке, занимаемом 52-й гвардейской дивизией, произошло важное событие: группа воинов форсировала часть русла Одера и укрепилась на островке. Мы не знали конечной цели и возможностей этой операции. Форсирование такой широкой реки представляло огромную трудность, и горсточка воинов, обосновавшаяся на виду у противника, совершила подвиг.

Очень хотелось побывать у этих героев, и мне предоставили такую возможность. Помимо всего возникала надежда нарисовать знаменитого разведчика гвардии старшего лейтенанта Н. А. Короля, о подвигах которого ходило много легенд.

Встреча с участниками форсирования Одера произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне удалось сделать четыре рисунка, среди которых я хочу выделить портрет семнадцатилетнего храбреца— гвардии младшего сержанта А. В. Титова, ушедшего добровольцем на фронт. Мне позировал и командир этой группы гвардии старший лейтенант М. П. Колобов. Скромный облик молодого патриота, позже погибшего под Берлином, оставил в моей памяти самые лучшие воспоминания.

Конечно, я осуществил свое давнее стремление познакомиться с командиром разведроты дивизии Королем. Это произошло у опушки еще голой рощи на унылом фоне только свободившихся от снега полей, за которыми протекал Одер. Мне пожал руку настоящий былинный богатырь.

Труден и опасен был путь на войне у гвардии старшего лейтенанта Н. А. Короля. Только его могучее здоровье помогло ему вынести многократные ранения (кажется, их было шесть). Он славился исключительной виртуозностью и решительностью в операциях по добыванию «языков». Я смотрел на героя, и мне не верилось, что этому гиганту с лицом, на котором отразились суровые испытания войны, всего двадцать два года. Привлекали его как бы всевидящие глаза, небольшие, но очень выразительные. Казалось, что этот человек прошел большую, трудную жизнь. И вдруг его мужественное лицо озарилось светлой, даже ребячьей улыбкой, которая была столь беспечна, словно со мной рядом очутился совсем другой, веселый человек.

Как я и думал, нарисовать его оказалось делом трудным. Феноменальный контраст между внешним впечатлением суровости и внутренней теплотой был столь разителен, что мне пришлось сделать несколько рисунков, пока удалось «поймать» черты замечательного разведчика.

Во время боев в Берлине на одном из перекрестков я оказался под огнем невидимого фашистского стрелка. Только благодаря помощи нескольких воинов мне удалось избежать смертельной опасности. Велика была моя радость, когда этими спасителями оказались разведчики Короля во главе со старшиной его роты.

Когда я находился в 52-й гвардейской дивизии, мне очень захотелось посмотреть с высоты занимаемого нами берега туда, на ту сторону Одера, где притаились уже потерявшие свою былую военную славу гитлеровцы.

Благодаря весеннему разливу ширина реки казалась очень большой.

Совсем рядом оказался наблюдательный пункт дивизии.

В замаскированном блиндаже была стереотруба, дававшая возможность обозреть перспективу противоположного берега. Припав к ее окулярам, я увидел отдельные фигуры врагов, они казались совсем рядом, можно было даже различить детали их обмундирования.

Защищенные водной преградой, гитлеровцы все же чувствовали себя неспокойно. Находясь на своей собственной земле, они вели себя настороженно, потеряв уверенность, и передвигались с оглядкой на наш берег. По-видимому, многие из них понимали, что наступает час расплаты.

Все ждали генерального наступления. Оно произошло в середине апреля после невиданного артиллерийского огня, от которого дрожала земля на много километров

вокруг. Это была фантастическая пляска света, огней и взрывов, которая вместе с нестерпимым шумом создавала предельную нагрузку для человеческой выносливости.

Много раз описывались эти исторические события. Концентрация удара была столь сильна, что, форсировав Одер, наши войска быстро устремились вперед, опрокинув не успевших прийти в себя фашистов.

Мы с боями шли через немецкие города и селения, здесь было все чужое, непривычное. При виде старинных крепостных стен и стрельчатых соборов вспоминались гравюры Дюрера, казалось, что ожили картины средневековья.

Не укладывалось в сознании, что в стране, создавшей в прошлом столько прекрасного, мог вырасти фашизм, истреблявший людей, города и культуру других народов.

Мне довелось быть в наступающем потоке войск 150-й стрелковой дивизии, которая впоследствии прославилась при штурме рейхстага. На каком-то привале я набрел на группу саперов и нарисовал старшего сержанта А. Г. Рябова. Этот рисунок близок моему сердцу. Он напоминает о прошлых днях, когда я вместе с такими же тружениками войны— саперами провоевал немало месяцев.

Случай столкнул меня с начальником политотдела дивизии подполковником М. В. Артюховым. По его совету я решил нарисовать командира штурмового батальона капитана С. Д. Хачатурова.

Когда я разыскал комбата, то был поражен его внешностью. Должен сказать, что таких красавцев мне приходилось редко встречать. Это был удивительно гармонично созданный человек, у оторого лицо, рост и осанка находились в замечательном единстве. Естественно, что, увидев такого «натурщика», мне очень захотелось нарисовать его. Хачатуров не возражал против позирования тем более, что этот процесс был ему знаком по довоенным временам.

Но все оказалось не так просто.

Батальон получил срочное задание, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Несколько дней я двигался с воинами капитана С. Д. Хачатурова в надежде осуществить свой замысел, но сложная обстановка наступле ния не давала возможности найти подходящее время для работы.