Авиация и космонавтика 2016 12

Осенью 1941 г. ВВС Красной Армии еще уступали немецкой авиации в подготовке пилотов, тактике ведения воздушного боя и тактико-технических характеристиках самолетов. Однако в разведсводке отмечалось, что советские летчики превосходили пилотов люфтваффе по морально-волевым качествам: «Смелость, упорство, готовность к самопожертвованию, свойственные нашему летному составу, являются теми качествами, которые хорошо известны противнику, но которыми подавляющая масса молодого летного состава его (противника - В.У.) не обладают».

Донесение 6-го иак также свидетельствовало: «В качественном отношении <...> истребители <...> противника имели некоторое преимущество в скорости и скороподъемности перед нашими ЛАГГ-3, МиГ-3, И-16 и др. Но опыт показал, что наши летчики успешно вели воздушные бои, а смелость, дерзость и отличная техника пилотирования создавали преимущество».

По свидетельству исследователей: «С первого дня войны советские летчики продемонстрировали противнику свою манеру ведения боя - энергичную, жестокую и бескомпромиссную. В отличие от немецких пилотов, которые предпочитали рациональные, прагматичные, а подчас шаблонные, но хорошо отработанные маневры, воздушные бойцы ВВС РККА маневрировали с большими перегрузками, не избегали лобовых атак и боев на малой высоте».

Летчик сбитого Ю-88 (высотного разведчика) на допросе сказал: «На Москву летать невозможно. Немецкая авиация понесла здесь колоссальные потери. У вас неприступная противовоздушная оборона».

1-4 декабря немецкие войска неожиданно прорвали оборону Западного фронта под Наро-Фоминском и, наступая на Кубинку, попытались выйти на Минскую автостраду, окружить наши войска и в районе Апрелевки прорваться к Москве. Немецкое командование полагало, что этот прорыв дезорганизует наш фронт, облегчит продвижение северной и южной немецких группировок в обход Москвы и ее окружение.

Немецкая авиация пыталась наносить удары по путям подхода наших войск к месту прорыва и скоплениям их в районе Апрелевки и Алабино, а 1-2 декабря четыре раза бомбила аэродром Внуково. Но летчики 34-го полка активно противодействовали авиации противника. Платов около Подольска сбил Хе-111, пытавшийся уйти от него резким пикированием, а старший политрук Петр Королев отправил на землю Ю-88. Правда, с боевого задания не вернулся командир звена старший лейтенант Александр Потапов.

Георгий Урвачев

Урвачев в кабине МиГ-3

Николай Дудник

Через день в одиночных боях Сергей Байков уничтожил Ме-110, а Петр Королев - Ю-88. Еще один «юнкере» сбила в районе Кубинки группа в составе Найденко, Коробова, Платова, Бубнова, Букварева и Тараканчикова. А Юрию Сельдякову пришлось вести бой с четверкой Ме-109, после которого он вернулся на аэродром, как поется в старой песне, «на честном слове и на одном крыле».

К 5 декабря наро-фоминский прорыв был ликвидирован. Это была последняя попытка немцев прорваться к Москве и первая победа в начавшемся контрнаступлении Красной Армии. Истребительные полки 6-го корпуса ПВО выполняли задачи по прикрытию наступающих войск Западного фронта. Летчики 34-го иап в первый день контрнаступления совершили пять вылетов на штурмовку войск противника, разогнали его полковую колонну и уничтожили более 50 солдат.

Между тем, характерные боевые эпизоды свидетельствовали о завоевании летчиками корпуса господства в воздухе. Букварев и Тараканчиков вдвоем атаковали четверку Ме-109 у озера Трестьянское, а Платов и Байков - тоже четверку «мессеров» около Кубинки. На следующий день группа истребителей в составе Мирошниченко, Платова, Коробова, Бубнова, Тараканчикова, Букварева и Байкова в районе Тучково встретилась с семеркой Ме-109. И в каждом из этих случаев немцы уклонялись от боя и спешили уйти на запад. Особенно торопилась семерка «мессеров», которая уходила, как говорят летчики, «с прижимом», разгоняясь на пологом пикировании.

Ясные, морозные дни начала декабря сменились оттепелью и ухудшением погоды. Но летчики полка продолжали совершать боевые вылеты и в практически нелетную погоду.

В эти же дни вдруг пришло письмо от их командира Андрея Шокуна, которого после того, как он месяц назад в разведке был сбит зенитным огнем, уже помянули и исключили из списков полка. Оказалось, что Шокун не погиб, а был ранен, выброшен из кабины горящего самолета при его падении, потерял сознание, попал в плен, освобожден в ходе наступления Красной Армии и находится в войсковом лазарете на излечении от ожогов и ранений.

После ранения и плена Шокун по требованию особистов был отстранен от летной работы и представлен на увольнение. Однако заместитель командира 6-го иак полковник Стефановский, хорошо зная Андрея Шокуна, наоборот, повысил его в должности, назначил заместителем командира 34-го иап и впоследствии вспоминал: «На такое своеволие кое-где посмотрели косо. Но мы с командиром авиакорпуса настояли на своем».

В начале 1942 г. полк обеспечивал наступление войск Западного фронта, Прикрывая их. Тараканчиков и Мирошниченко вместе с Коробовым открыли боевой счет полка в наступившем году, сбив Хе- 111. Но основные воздушные бои развернулись в феврале, когда активность немецкой авиации возросла, и ее ударные самолеты попытались массированными налетами воспрепятствовать наступлению советских войск.

В эти дни Тараканчиков в районе Дубровки сбил Хе-111, Байков в паре с Сельдяковым северо-западнее Юхнова - Ю-88, а затем в составе пятерки истребителей Байков дрался с парой Ме-109, Коробов и Федосеев - с двумя Хе-111, а Мирошниченко, Букварев, Тараканчиков и Киселев - с группами Хе-111 и Ю-88.

Через день Сергей Байков продолжил свою «победную серию» и вместе с Виктором Коробовым северо-западнее станции Угрюмово сбил Ме-110 из ночной истребительной группы NJG.4, входившей в состав тяжелой истребительной эскадры ZG26 «Хорст Вессель». Пилот и стрелок «мессера» унтер-офицеры Гизенбокк и Наудит погибли. А еще день спустя Сергей северо-западнее Юхнова записал на свой счет еще и «Хейнкель».

Затем погода испортилась, и авиация полторы недели оставалась на аэродромах. Но едва развиднелось, снова последовали непрерывные вылеты на патрулирование, перехват самолетов противника, прикрытие войск и ожесточенные бои, один из которых провело звено Михаила Найденко, Юрия Сельдякова и Георгия Урвачева с бомбардировщиками и сбило Юнкерс-88. Еще один «юнкере» у Курьяново сбило звено Сергея Платова, Николая Тараканчикова и Ивана Елисеева. Трудный бой был у Виктора Киселева и Константина Букварева под Солнечногорском с шестеркой Ме-110 из эскадры «Хорст Вессель». Но один из них с пилотом фельдфебелем Бергманном и стрелком унтер- офицером Людекке был сбит нашей парой. Другие отступили.

Через два дня после этого Виктор Киселев, вернувшись из боевого вылета, на своем МиГе столкнулся на аэродроме с самолетом «Дуглас». Его МиГ после столкновения требовал ремонта и замены мотора. Поэтому Киселев получил восемь суток домашнего ареста с удержанием 50% зарплаты за каждые сутки. Как говорится, война, войной, а за ущерб казенному имуществу надо отвечать, тем более, что выплату за сбитый самолет летчик тоже получил.

Впрочем, Виктор Киселев, наверное, «попал под раздачу» в связи с появившимся незадолго до этого постановлением ГКО и приказом Наркомата обороны по вопросам сохранения и учета государственного имущества и как раз в день его столкновения со злосчастным «Дугласом» в эскадрильях шли партийные собрания по этому вопросу.

На одном из собраний Николай Мирошниченко, в своем выступлении решительно взял быка за рога: «У нас в блиндаже сгорели унты у летчика комсомольца Урвачева. За это его надо привлечь к строгой ответственности и удержать их стоимость в трехкратном размере».